Путь гения. Становление личности и мировоззрения Карла Маркса

«Предположим, что мы производили бы как люди. В таком случае каждый из нас в процессе своего производства двояким образом утверждал бы и самого себя и другого: 1) …во время деятельности я наслаждался бы индивидуальным проявлением жизни, а в созерцании от произведенного предмета испытывал бы индивидуальную радость… 2) В твоем пользовании моим продуктом или в твоем потреблении его я бы непосредственно испытывал сознание того, что моим трудом удовлетворена человеческая потребность… другого человеческого существа. 3) Я был для тебя посредником между тобой и родом и сознавался бы и воспринимался бы тобой как дополнение твоей собственной сущности, как неотъемлемая часть тебя самого. 4) В моем индивидуальном проявлении жизни я непосредственно создавал бы твое жизненное проявление и, следовательно, в моей индивидуальной деятельности я непосредственно утверждал бы и осуществлял бы мою истинную сущность, мою человеческую, мою общественную сущность…

Мой труд был бы свободным проявлением жизни и поэтому наслаждением жизнью. При предпосылке частной собственности он является отчуждением жизни, ибо я тружусь для того, чтобы жить, чтобы добывать себе средства к жизни. Мой труд не есть моя жизнь».

Буржуазная политэкономия рассматривает как богатство лишь мир вещных материальных ценностей. Для нее рабочий лишь средство для приращения богатства. Она увещевает рабочего смирять свои потребности, отказываться от жизненных удовольствий ради сбережения и накопления денег и вещей.

Чем меньше ты ешь, пьешь, покупаешь книг, чем реже ходишь в театр, на балы, в кафе, чем меньше ты думаешь, любишь, теоретизируешь, поешь, фехтуешь и т.д., тем больше ты сберегаешь, тем больше становится твое сокровище, твой капитал, приобретенные тобой вещи.

Без денег, без вещей человек, с этой точки зрения, ничто. Вещи и деньги придают ему вес и значение в обществе, они делают его значительным даже в собственных глазах.

Все то, чего не можешь ты, могут твои деньги. Они могут есть, пить, ходить на балы, в театр, могут путешествовать, умеют приобрести себе искусство, ученость, исторические редкости, политическую власть.

Маркс цитирует в своих «Экономическо-философских рукописях 1844 года» монолог Тимона Афинского, в уста которому Шекспир вложил слова о всемогуществе «желтого дьявола»:

Да, этот плут сверкающий начнет
И связывать и расторгать обеты,
Благословлять проклятое, людей
Ниц повергать пред застарелой язвой,
Разбойников почетом окружать,
Отличьями, коленопреклоненьем,
Сажая их высоко, на скамьи
Сенаторов.

Шекспир, по мнению Маркса, «превосходно изображает сущность денег», особенно подчеркивая два свойства:

деньги – это «видимое божество, превращение всех человеческих и природных свойств в их противоположность, всеобщее смешение и извращение вещей»;

деньги – это «наложница всесветная, всеобщий сводник людей и народов. Они – отчужденная мощь человечества».

Эти идеи, навеянные поэзией Шекспира и Гёте, Маркс затем развил в работе «К критике политической экономии» и в «Капитале».

В мире, вывороченном наизнанку, в мире отчуждения приобретательство, как показал молодой Маркс, становится целью жизни, утилитарно потребительское отношение к вещам выступает вместо развития истинно человеческих потребностей.

Вещь становится мерой человека, а не человек мерой вещи. Вещное богатство замещает богатство человеческих способностей.

Мир отчуждения – мир грубых, примитивных потребностей, которые сводятся к обладанию. «Частная собственность сделала нас настолько глупыми и односторонними, что какой-нибудь предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем», то есть едим, пьем, носим на своем теле и т.д.