Путь Геракла : история банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову

В банке существовала хорошо выстроенная система работы. Еженедельно (а порой и чаще) заседал кредитный комитет. Практически не было проблемных кредитов. Помню только случай с «Дальлеспромом» — одним из крупнейших российских предприятий лесной промышленности из Хабаровского края. Это был первый кредит, выданный банком предприятию Дальнего Востока. Выделил ММБ его в 1994 году в размере 5,4 млн долларов сроком на 3 года для закупки оборудования, заготовки и транспортировки леса. Поставку лесообрабатывающего оборудования осуществляла финская компания. Обеспечением кредита должны были стать валютные поступления от экспорта леса. Однако изменилась конъюнктура: упали цены, японцы уменьшили объемы закупок…

Были и забавные случаи. Помню, как пришли к нам за помощью руководители известного автотранспортного предприятия «Совтрансавто», им требовалось заменить автопарк, но не было окончательного решения, что приобретать — Volvo, Man или Mercedes. Насколько же горячо и со знанием дела спорили наши немецкие и скандинавские члены правления, какие автомобили лучше!

Летом 1996 года мы всем правлением летали в Ульяновск в компанию «Авиастар», рассматривали вопрос кредитования запуска в серию пассажирского самолета ТУ-204. Самолет получился удачным и значительно более дешевым по сравнению с зарубежными аналогами. Он мог неплохо продаваться на Среднем и Ближнем Востоке, да и в Юго-Восточной Азии. Чтобы повысить успешность проекта, мы даже подобрали авиакомпанию в Египте, готовую приобретать новые самолеты. Проект был серьезный и выполнимый, следовало лишь решить вопрос с временным налоговым послаблением. Мы написали письмо нашему премьеру Черномырдину, но он отказал.

Вообще, у нас не было недостатка в предложениях по кредитованию. Помню, приходил молодой Дерипаска, делился планами развития алюминиевой промышленности…

Практически с самого учреждения банка потенциальным акционером был японский участник, однако власти этой страны шесть лет не давали ему разрешения на работу в России. При мне акционером банка наконец стал Industrial Bank of Japan, он, в отличие от других крупнейших японских банков (Bank of Tokyo-Mitsubishi, Mitsui Financial Group и др.), не был корпоративным. В административный совет ММБ тогда вошел молодой член руководства IBJ — К. Сейки — wise man (мудрец) и просто хороший мужик. Для взаимоотношения с банком мы тогда же открыли представительство во Владивостоке.

При мне из числа акционеров вышел Промстройбанк, российская часть уменьшилась до 25 %. Я уговаривал Сбербанк увеличить свою долю, объяснял председателю правления банка А.И. Казьмину плюсы такого участия: «У вас нет филиалов и подразделений, специализирующихся на иностранных операциях. Если ваш клиент будет совершать те или иные импортно-экспортные операции, мы всегда предложим удачную схему. Вы должны за нас держаться!» Однако Сбербанк все свои акции продал.

ММБ в целом успешно развивался, рос кредитный портфель, хотя были определенные проблемы с частью клиентуры, связанные в том числе с конъюнктурой рынка. Но в целом банк: и руководство банка, и кредитный комитет, и правление — подходил достаточно осторожно к подбору клиентов. И я бы сказал, даже иногда сверхосторожно, особенно наши иностранные участники, поскольку для них все-таки Россия была страной слегка неведомой и они привыкли к определенным стандартам деятельности на Западе, которые здесь не всегда имели место с точки зрения обеспечения.

В банке была сильная группа, занимающаяся валютными операциями. Во многом поэтому мы благополучно избежали кризиса 1998 года. В ГКО мы не лезли, понимая, что здесь что-то делается не так.