Путь Геракла : история банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову

Когда стало известно, что Михаил Горбачев поехал отдыхать, а после его возвращения из Фороса в августе будет подписываться новый Союзный договор, естественно, мы зашевелились. Что будет в этом договоре? С Центральным банком, с денежным обращением? Нас-то ни о чем не спрашивали. Днем подписания договора, как известно, было объявлено 20 августа 1991 года. 16-го числа мне позвонили и сказали, что завтра, в субботу, в 11 часов состоится заседание президиума Совета Министров СССР с моим участием. Кроме меня участвовали министр внешних экономических связей СССР К.Ф. Катушев, министр финансов СССР В.Е. Орлов и первый заместитель министра юстиции страны с запоминающейся фамилией Вышинский М.П.

На совещании Валентин Павлов поставил вопрос так: «Вот вы, коллеги, члены президиума, уполномочиваете меня, председателя Совета Министров СССР, поставить подпись под этим договором? По-вашему, все в договоре сказано нормально и правильно? Нормальный процесс перехода к новым условиям, к проведению реформ в нем прописан? Или, по существу, он ведет к развалу союзного государства и его экономики?»

И тогда каждый в силу своих знаний, убеждений стал говорить о недостатках договора. Но в результате все выступления сводились к тому, что сделать-то уже ничего нельзя — сегодня 17 августа, где мы раньше были?

В первую очередь премьер обратился к своему заместителю, председателю Госплана Владимиру Щербакову: «Меня не приглашали на заседания комиссии по подготовке документа, специально в отпуск отправили, а ты на них был, и что? Почему не выступил против проекта договора?» Тот замямлил, начал жаловаться, что к его замечаниям особенно не прислушивались.

Тогда Павлов поднял второго первого зама В.М. Величко (ранее министра тяжелого, энергетического и транспортного машиностроения СССР), тот тоже ничего вразумительного сказать не мог. А вот Катушев резко выступил против проекта, так как понимал, чем он грозит внешней торговле страны. Придется возвращать кредиты за построенные в республиках промышленные объекты, и кто это будет теперь делать?

Кстати, косвенной причиной того, что Павлов не назначил председателем Госплана Ю.Д. Маслюкова, был тот же Союзный договор. Валентин Сергеевич на Юрия Дмитриевича обиделся. Рыжков как-то в конце 1990 года поручил им с Павловым объехать республики, объяснить коллегам, что предполагается принять под видом Союзного договора, насколько плохо это в первую очередь для них. В день, когда следовало вылететь, Маслюков неожиданно заявил Валентину, что у него поднялось давление. Павлов понял, что на Юрия Дмитриевича надавили и тот предпочел не портить отношения с «Горби».

В общем, обсуждение продолжалось два или три часа и получилось разумным. Оказалось также, что союзный договор писался без привлечения глав экономических ведомств. В переговорном процессе участвовали только первые секретари республик. Они по степени подготовки были разные. И если Н. Назарбаев имел хозяйственный опыт работы в Госплане республики, работал председателем Совмина республики, и у него при обсуждении Союзного договора был подход человека, который привык отвечать за конкретное дело, а не просто за какую-то политическую идеологию; у президента Узбекистана И. Каримова был опыт работы министром финансов республики, то многие товарищи такого опыта не имели. Кто-то имел за плечами опыт комсомольской работы, кто-то — партийной.

После этого мы разъехались, а помощник Павлова, Борис Григорьевич Пашков, начал обобщать материалы обсуждения, однако Валентин Сергеевич заспешил (он был приглашен на 50-летие артиста Николая Николаевича Губенко), и работу мы не доделали.

Никаким образом Павлов нам не дал тогда понять, что что-то готовится. Перспективы принятия Союзного договора в Госбанке мы уже ощущали. Прибалтике разрешили перейти на хозрасчет, другие республики тоже стали требовать к себе особого отношения. Так, Узбекистан, двигаясь к суверенитету и подписанию нового Союзного договора, в 1991 год не передал в закрома родины 40 тонн золота, которыми он ежегодно пополнял золотой запас СССР.

Все также требовали все больше и больше денег, нам же приходилось ссылаться на выделенные каждой республике лимиты. Заработная плата, в отличие от производительности труда, росла у всех. В результате возвращения денег в необходимом объеме в банк не было. В республиках появились различные купоны, исполняющие роль псевдоденег. Уже не только между областями и республиками — даже между районами внутри областей вставали заставы, запрещался вывоз товаров к соседям. Все это грозило крахом единого рынка, а за ним маячил крах союзного государства.

После принятия Союзного договора предполагалось, что в правлении Госбанка СССР появятся представители республик. Такого не было никогда. Даже М.С. Зотов, став руководителем Российской конторы Госбанка, был выведен из состава правления союзного банка.