Путь гладиаторов (СИ)

Но за одно Ревинтер вспоминал «реформатора» с благодарностью: король не может управлять страной до достижения двадцати пяти лет. Очевидно, в редкие минуты просветления тиран испугался за бессмертную душу и решил искупить грехи. Подумал о потомках, что запросто столкнутся с проблемой вроде Карла Третьего.

Разумно. При наличии честных (в пределах возможного) Регентов. Особенно если на престоле — слабоумное ничтожество.

Бертольд искренне веселился, представляя бешенство Карла. Ему же о нынешнем положении каждый день хоть мелочь да напомнит.

Вот только Ревинтер — не Всеслав, чтобы не считать крысу опасным противником. Даже если сейчас она — застрявший в развитии крысеныш.

Потому что Карл станет совершеннолетним. И не так уж нескоро. Пять лет пролетят незаметно. Будет ли еще тогда шанс избавиться от коронованного уродца?

Гаденыша нужно женить — вот это несомненно. Стране необходим законный наследник — достаточно здоровый, чтобы выжить. И не слабоумный идиот. А чтобы в этом убедиться — принцу должно исполниться хотя бы года три ко дню смерти папаши.

Значит — откладывать уже некуда. Первой может родиться и девочка…

Так, это решено. Почему-то наиболее важные решения принимаются непосредственно перед лицезрением омерзительной крысиной мордочки будущего повелителя нынешних Регентов. Неплохой стимул разрабатывать планы избавления от огрызка некогда великой династии…

Что дальше? Королева проживет еще меньше короля. Прожженная, хладнокровная стерва в качестве нового Регента не нужна. Как и наивная дурочка, коей будет вертеть первый попавшийся фаворит.

Конечно, заманчиво вертеть самому… Но ни один из сыновей на эту роль не подойдет. А сам Бертольд — определенно староват. Да и в молодости не слишком годился в сердцееды — что есть, то есть.

Поневоле позавидуешь Ральфу Тенмару. С его якобы драконьей кровью в жилах.

Или не позавидуешь. Связь с королевой ничем хорошим для герцога не кончилась. Как и для королевы.

Причем — ирония судьбы. Папаша путался с Анной Ларнуа, сынок — с ее доченькой. У Тенмаров просто наследственная тяга — к дамам из одних и тех же семей. В бывших любовницах старика числится ведь и Карлотта Гарвиак…

Но раз Ревинтеры никогда не были ни красавцами, ни дамскими угодниками — любого из них обставит первый попавшийся светский хлыщ. Чья единственная заслуга — смазливая мордашка, что западет в чувствительное сердчишко коронованной девчонке. А для нее после Карла любой кавалер — рыцарь на белоснежном единороге.

Нет уж!

Значит — никаких дочерей правителей. А также — внучек и племянниц. Стране, возглавляемой малолетним монархом, не хватает только проблем с соседним королем сильной державы. Возмущенным внезапной кончиной любимой родственницы. Неважно — от родов или от почечной колики.

Да и предки любой породистой принцессы десять поколений роднились исключительно с двоюродными — троюродными. И сама она запросто окажется бесплодной.

Или с трудом подарит подлунному миру пару чахлых отпрысков. А те не доживут и до года.

И к чему тогда все хлопоты?

Значит — эвитанская дворянка. И значит — вдова. Уже родившая хоть раз — в доказательство плодовитости.

И значит — гостья, посещающая особняк Ревинтера с черного входа, скоро вновь появится в синем кабинете.

Действительно — почему бы и нет? Мать может править за слишком юного сына. Но вот жена за мужа — никогда. Полина не станет правительницей — пока Карл не правитель. А до его «королевского совершеннолетия» не доживут оба.

Решено!

Урожденная Лигуа — умна. Но ее подведут собственные честолюбивые амбиции. Всё выше и выше! Баронесса, графиня, королева…

Ей бы найти свободного герцога и на том успокоиться. Счастливые герцогини еще попадаются — изредка. А вот о счастливых королевах Бертольд Ревинтер не слышал. Если с такой высоты падают — то лишь очень низко. Ярдов на пять-шесть — под землю.

И найдется сколько угодно желающих тебя туда отправить.

2

Смертный полумрак, подземные коридоры. Храм Великой Змеи.

Чёрно-эбеновый алтарь — багровый в свете уймы факелов. Он сейчас — совершенно чист. Но тень есть у всего. У калек болят давно потерянные руки или ноги. А древний камень отражает пролитую кровь всех жертв.

Аспидный алтарь давно не пил ничьей жизни. Много месяцев в Подземелья не доставляли жертв. Но в эту ночь эбеновая плаха получит сразу пятерых.

Не вырваться! Никому!

И никого не спасти. Крепкие веревки режут руки в кровь. Но не рвутся! Ни у Алессандро, ни у остальных…