Путь голема

Она погладила Тимоху по руке.

— Вот об этом я и пытался сказать, — рассмеялся Ильич. — Вы непонятные, нелогичные и противоречивые. От вас никогда не знаешь чего ждать. Одни сюрпризы. Я немало прожил на Вашей Земле, но так и не смог вас понять. Вы настолько часто поступаете вопреки логике и здравому смыслу… что даже язык не поворачивается назвать вас глупцами. Вы лезете в горящий дом за любимой кошкой и бросаете горячие бомбы на город с тысячами мирных жителей. Безвозмездно сдаете кровь для больных и умышленно заражаете партнеров СПИДом. Идете на смерть ради своей Родины, которая потом гноит вас в ГУЛАГах. Вы говорите о вкусной и здоровой пище, а едите… Простите, но время проведенное у вас мой желудок мне никогда не простит. Мир полуфабрикатов и суррогатов. Не удивительно, что вы так мало живете… Простите, если кого обидел. Это только взгляд со стороны.

— На правду не обижаются, — сказал я.

— Я чипсы люблю, — мечтательно вздохнул Прыщ и облизнулся.

— И что? — поинтересовалась Лиля.

— Как-то состав прочитал. Возненавидел сначала тех, кто это гуано делает, потом себя за то, что его ем.

— И?

— Лиля, что ты икаешь. Не ты ли мне мозг сверлишь, что крошки чипсов по всему офису? Ну, нравятся они мне нравятся. И чихать на состав. Как за свежую гамалку засяду так пригоршнями гребу эту дрянь.

— Вот об этом я и говорил, — улыбнулся Ильич.

–

— Не шуметь, — приказала находящаяся в должности проводника Дайла. — Сначала я, а по сигналу остальные.

Она растаяла в вечерних сумерках.

Хорошо быть приближенными и их детьми. Марш-бросок основательно вымотал меня. Обессиленный Прыщ, развалившись под кустом, шепотом кроет матом всех, начиная от богов и Императора и заканчивая собственными мозолями. Даже Тимоха опустив на землю Лилю, устало оперся на ствол дерева рядом со мной. А Ильичу и Дайле хоть бы хны.

— Ильич, — тихонько интересуюсь я, — как вам, обитателю другого мира, удалось устроиться в нашем отечественном бизнесе? Ведь все законно было. Мне даже запись в трудовой сделали.

— Предыдущий владелец фирмы за некоторое количество так ценимого вами металла согласился на время уступить мне свой офис вместе с содержимым а заодно своим именем, фамилией и родословной. Он уволил всех своих сотрудников и помог найти и пригласить на работу вас. Все время он выступал моим внештатным консультантом в сложном мире бизнеса. Все должно было выглядеть солидно и респектабельно, иначе вы бы не клюнули.

— Так вот кому вы звонили перед заключением каждой сделки, — хлопнул я себя по лбу. — А я то думал, чего это наш босс, зубр в мире бизнеса, задает по телефону такие глупые вопросы.

— Подслушивали батенька? — хитро глянул Ильич.

— Не живота ради, судьбой отроков подопечных озабочен был. Коммерция и вы находитесь в разных измерениях, — улыбнулся я в ответ. — В последнее время я уже готов был дать «добро» сотрудникам на коллективную миграцию к конкурентам.

— Настолько все плохо было? — погрустнел Ильич.

— Поначалу, все списывалось на странности. Но чем дальше, тем сильнее я убеждался, что вы бездарь и дилетант. Но как босс вы были очень даже ничего, — утешил я его.

— Моряк я, и побоку мне все. Экватор пять раз пересекал. Раз — я сказал, два — вы сделали, — удачно спародировал голос босса Прыщ.

— От вас шума как от стаи дятлов, — вынырнула из сумрака Дайла. — Будьте осторожнее.

— Мы обязательно исправимся, — хихикнул Прыщ. — И, между прочим, дятлы стаями не летают. Они существа индивидуального склада, как программисты. Ты кстати в курсе, что дятлы между собой морзянкой общаются, а это можно сказать двоичный код. Любая информация представляется в виде нуля и единицы.

— Хижина пуста, — сердито глянула на него Дайла. — Пошли. Балаболам могу выстукать то же морзянкой рукоятью меча на их лбах.

Безмолвными тенями мы пересекаем открытое пространство и оказываемся внутри хижины. Дайла завесила крохотные окошки холщовыми шторами и, клацнув пальцами, зажгла свечу.

— Круто, — восхищенно прошептал Прыщ. — И я так хочу. Клац, и прикуривай.

— Ты же не куришь, — сказала Лиля осматриваясь. — Как в деревне у бабушки. Она на хуторе жила. Зимой часто свет выключали, и мы при свечах в избе сказки читали.

— Сейчас не курю, а завтра вдруг захочется, — огрызнулся Прыщ. И глянув по сторонам, добавил: — Исторический музей. Экспонат — изба древняя примитивная.

— Ну не такая и примитивная, — парировала Дайла.

— Самая что ни на есть примитивная, убогая и отсталая. Холодильника нет? Нет. Телевизора нет? Нет. И брата моего кровного — компьютера нет? Ответ тот же. Даже пива нет… Пожрать дадут?

— Каша в казанке на плите. Растопи будет горячая. Хлеб в холстине на полке, — не оглядываясь на него, сказала Дайла. Она пристально вслушивается в звуки наступающей ночи.

— Что-то не так? — спрашиваю я.

— Все не так, — хмуро отвечает Дайла, заправляя выпавший локон под повязку. — Лесник особо никогда не отягощался своей работой. Больше пьянствовал. Удивительно, что к ночи его нет.

— Я не чувствую опасности, — сказал Ильич.

— Конечно приближенный, если вы ее не чувствуете, значит ее нет, — склонила голову Дайла.