Путь Горыныча. Авторизованная биография Гарика Сукачева

«Изначально мы с Ваней Охлобыстиным хотели делать низкобюджетное кино. Денег вообще не было. Но тут наш общий друг, известный театральный продюсер, руководитель компании «Дивертисмент» Толя Воропаев предложил поставить в любом театре пьесу «на Диму Харатьяна». А мы с Ванькой, сочиняя сценарий «Кризиса среднего возраста», как раз на Диму и рассчитывали. Я выдвинул контрпредложение: «Давай снимем фильм, по бюджету равный постановке спектакля в крупном театре». Толя согласился, хотя кино никогда прежде не занимался. И средства-то все равно непонятно было где достать. Проект выглядел каким-то заговором обреченных. Мне пришлось обманывать спонсоров, убеждая их, что они финансируют съемки новых клипов «Неприкасаемых». За небольшие суммы я снял четыре новеллы. Потом получил еще один «транш» и соединил их в одно целое. Бюджет «Кризиса…» более чем скромный – двести с небольшим тысяч долларов. Хотя сейчас и постановки за миллион долларов уже никого в России не смущают. Однако никто из тех, кто посмотрел фильм, не верит, что мы уложились в такую смету. Но это святая правда. Мы еще и в кратчайшие сроки все сделали. Обычно в кино только подготовительный процесс занимает месяца два. А мы сняли «от» и «до» полнометражный фильм за 26 дней. Гонорары актерам платили микроскопические, унизительные просто. Ладно, среди них было немало моих друзей, но ведь в фильме играли и маститые Николай Пастухов, Татьяна Лаврова. Им понравился сценарий. И потом, ты же знаешь сегодняшнюю ситуацию в московских театрах: народные артисты получают гроши. Съемки в кино для них хоть какое-то подспорье.

– Для тебя, полагаю, не секрет, что многие «в кулуарах» весьма скромно оценивают актерский талант Харатьяна. Подчеркивают, что почти весь его послужной список состоит из сериалов и незатейливых комедий. Тем не менее ты в «Кризисе…» сделал ставку именно на него. Это потому, что он ваш с Воропаевым друг?

– Я крайне скептически отношусь к кулуарным пересудам. Тысячу раз убеждался, что подобными уничижительными оценками в основном бросаются люди, ни хрена из себя не представляющие. Есть старая поговорка: «Собака лает – ветер носит». С Димой мы действительно давно дружим. Он – один из тех людей, ближе которых у меня нет. Но дело не в этом. Актер – профессия подневольная, и судить об игре актера по тому материалу, который ему предлагают, неверно. Роли, на которые Диму до 37 лет приглашали, не позволяли раскрыться его драматическому потенциалу. Но я знаю совсем иного Харатьяна. Знаю, что он способен делать как актер. Я видел его театральные работы. Он играет уже второй серьезный спектакль. Наверное, скажу циничную вещь, но в мире сейчас есть только один человек, способный до конца врубиться в дарование Димы. Этот человек – я».

Истовость, с которой Горыныч отстаивает творчество друзей и собственные проекты, идентична его фронтменскому драйву. В ней звенит молодой Северянин. «Я, гений Игорь Северянин,/Своей победой упоен./Я повсеградно оэкранен!/Я повсесердно утвержден!» Или молодой Константин Кинчев: «Быть живым – мое ремесло./ Это дерзость, но это в крови». С тех пор, как Игорь собрал свою первую группу, и до сегодняшнего дня он десятки раз повторял, что всегда уверен в том, что делает, если это касается искусства. Так было и когда он «вторгался» в театр, и когда ворвался в кинорежиссуру. При всем многообразии обе эти среды достаточно герметичны. Условных «чужаков» там принимают и оценивают порой строже, чем «своих». Как и в случае с мхатовской «Злодейкой…», за «Кризис…» в общем (и Харатьяна в роли врача Сергея в частности) Гарик получил амбивалентные и витиеватые отклики критиков. Но главное – всех взбудоражил и собственный «режиссерский стульчик» в отечественном кинематографе обрел.

В журнале «Сеанс» о его первом фильме писали так (цитата из материала Дмитрия Савельева): «…речь в «Кризисе среднего возраста» идет в первую очередь о кризисе среднего возраста Сергея. Ничего вразумительного об этом человеке не скажешь. Кроме того что он положителен, как гардемарин, обаятелен, как мордашка, и изъясняется либо с комсомольскими нотками в голосе, либо с усталой кроткой нежностью. Спору нет, интересная задача – поломать стереотип Дмитрия Харатьяна, предложив ему несладкую безмятежность вечного мальчика. В заслугу Сукачеву – попытка это сделать. Но попытка – не пытка, а желаемое еще не действительное. Видимо, здесь потребны были определенные режиссерские умения и актерские встречные шаги. Не случилось. А случился невнятный человек, скучный, как осенний дождливый день, и хороший во всех отношениях.

Не более внятно выписано и сыграно окружение. Однако закадыка Влад (Федор Бондарчук), медсестра Марина (Евгения Добровольская) и шофер Энджи (Гарик Сукачев) хотя бы органичны в предложенной автором отвязно-наркотической эстетике, в то время как Харатьян начисто из нее выпадает».