Путь интриг

— Зачем же здесь. Вам надо везти его в Ладеон. Там вы сможете побеседовать с этим типом обо всем подробно.

Он должен написать признание. Оно свяжет руки вашему брату. Спрячьте его надежно.

— Но ведь мой брат не отдавал никаких приказаний Суренци лично.

— Да, он действовал через маркиза Гиводелло.

— Но как доставить туда Сурнеци. Он же сбежит по дороге.

— Мы свяжем его и перекинем через лошадь — в связанном виде он никуда не сбежит. С вами поедут ваши слуги, советую прихватить еще кого-нибудь из нас. Вон, хотя бы Паркару — его плечо еще не зажило — он будет только путаться под ногами, простите, Паркара.

Паркара ехидно улыбнулся.

— Пожалуй, вы правы. Когда освободите Равгада, велите людям набларийца везти его в Ладеон, там они получат дальнейшие указания.

Так и поступили. Принц с пажом, старым слугой и Паркарой, который вел лошадь со связанным Суренци, отправились в Ладеон. А все остальные двинулись на Кесрон по все той же Хлебной дороге.

Крепость Кесрон находилась на вершине горы и чтобы попасть в нее, надо было сначала подняться по очень крутому склону, который с одной стороны обрывался над каменистой рекой, а с других — просматривался как на ладони.

Наше вторжение пришлось на глубокий вечер, близилась ночь с такой желанной сейчас темнотой.

Шум реки отвлекал часовых на площадках башен. Оставил лошадей в лесу, под присмотром пажей принца, мы карабкались по склону. Люди набларийца действовали как горные кошки — они буквально слились с горой, никто и не заметил, как они оказались на стене…часовые с этой стороны были нейтрализованы. Я вместе с остальными людьми принца медленно догонял их — по крутому и опасному склону. Нам сбросили две веревочные лестницы — придется преодолеть еще одно препятствие — стену высотой…спрыгнуть во двор не представляется возможным — все те же лестницы служат для спуска внутрь крепости.

Люди набларийца уже давно на внутренней площадке — тихо снимают часовых, и мерные шаги по гулкому булыжнику уже не слышны.

Перед главным входом в здание охрана уже убита. Можно входить. Но если верить Сурени, а я почему-то верил, внутри крепости все пойдет не так просто как снаружи.

Наш товарищ находился в подвале на втором уровне, а пройти туда можно только через караульное помещение, в котором сидит как минимум человек десять охраны и, к тому же, на каждом уровне по два человека сторожат запертые камеры.

Внутри светло — мышь не прошмыгнет. Самое время снова воспользоваться плащом.

Я отодвигаю руку набларийского воина от дверного кольца и тихо говорю — жди здесь.

Поворачиваю застежку и сам стучу в дверь — у меня спрашивают пароль.

Я говорю пароль, выбитый из Суренци: 'Орел и сокол! — дневные птицы'.

Тяжелая дверь со скрипом открывается и оттуда растерянно таращится в темноту толстый охранник.

— Что за шутки! — ругается он, — это ты, Фридо? Кончай дурака валять.

Аккуратно бью его по голове и укладываю в сторонку. Захожу в помещение караулки. Восемь человек ждут своей очереди заступать на дежурство — пьют вино, режутся в карты. Бью одного по спине и говорю:

— Эй, осел, тебя ждут во дворе.

— Это кто это? — тупо поворачивается он.

— Что за дерьмо? — хмуро говорит начальник караула, — двое на улицу проверить посты, — командует он.

И они идут, а там их поджидают мои люди, остается шестеро. Тихо говорю одному:

— Ты шельмуешь, приятель.

Все подскакивают. И в дело идут кочерга, пустые бутылки и табуреты. Охранники сами не понимают: что к чему.

Один бросается на другого. Начальник кричит:

— Тревога!

Бросается в пустоту стулом, в ответ получает по голове табуретом.

Заканчивается потасовка небольшим синяком на моем колене и полным поражением внутренней охраны крепости Кесрон.

С первого уровня поднимаются еще двое охранников — они услышали крик: 'Тревога!' и недоуменно озирают следы побоища.

Приходится снова работать табуреткой.

В помещение проникают мои товарищи.

— Где он? — спрашивает Влару. — я сам видел, как он вошел. (Это он говорит про меня.)

Я и не рассчитывал на терпение моих друзей, и потому, не мешкая, бегу на второй уровень, где быстро вырубаю еще двоих и поворачиваю застежку.

Открываю шестую камеру. Но там сидит вовсе не Равгад, а какой — то мерзкий тип с унылой черной рожей, — он удивлен не меньше моего. Но не дает мне времени опомниться и закрыть дверь. Он толкает меня и несется наверх, сбивая всех на своем пути. Ко мне спустились мои товарищи, и теперь мы подходим к каждой камере и спрашиваем, кто там сидит.

Вскоре мы слышим знакомый голос, принадлежащий барону.

Он вываливается в наши объятия с совершенно отчаявшимся видом.

— Там еще две девушки служанки. — Показывает он на соседнюю дверь, — их надо спасти.

Вытаскиваем и девиц тоже.

— Все, надо бежать! — объявляет Брисот.

Нас дружно призывают другие заключенные, но не выпускать же всех. Все-таки, это крепость-тюрьма и в ней сидят преступники. Хотя кто знает, сколько в ней людей, подобных барону.

Мы возвращаемся в караульное помещение — на верхних уровнях тоже есть охрана — ей занимаются, по приказу Брисота, люди набларийца Рантцерга. Мы выбираемся на улицу.