Путь интриг

— Это дело прошлое, — отмахнулся я. (Еще не хватало, чтобы теперь в Мэриэге всплыла та история, в которой было замешано имя короля!)

— Не скажите! — настаивал Арджин Тепрус, — граф хорошо помнит людей, сделавших ему добро, и он наводил справки о вас.

— Я думаю, что мы графом в расчете, — ответил я и сменил тему, что не ускользнуло от внимательного и изучающего меня взгляда странного гостя.

Разговор вертелся в основном вокруг нейтральных тем. Мода, сплетни, приличные анекдоты, рассказы о знакомых: кто, где, куда — все, как обычно, на таких вечерах.

Кто-то хвастался новым украшением, но так, что это ни коим образом не нарушало правила хорошего тона.

— Ах, у вас новый браслет с чудным сапфиром, — говорит один гость.

— Да, — отвечают слегка равнодушным тоном, — мне подарили его на днях.

И все в таком же духе.

В гостиной у барона Товуда было очень уютно, наверное, потому что она находилась не в старом замке, а в недавно отстроенном модном доме. Слуги разносили напитки и сладости, несколько музыкантов услаждали слух гостей игрой на гитарах.

И этот вечер сделался еще чудесней, когда маркиза каким-то непостижимым образом нашла способ приблизиться ко мне и ласково спросила:

— Не хотите, кэлл Орджанг, пройти со мной, чтобы взглянуть на гордость хозяйки — прекрасный розарий? Она попросила меня быть вашей спутницей на этот вечер. Вы согласны?

— Я к вашим услугам, кэлла Фэту.

Мы прошли в розарий, где горели десятки свечей, и цветы источали головокружительный аромат, который так подходил к моей спутнице. Журчал небольшой фонтанчик. Розарий находился на верхнем этаже.

— Днем на крыше раздвигаются щиты и снимаются решетки, эти большие окна открываются, и сюда проникает солнце, — объяснила маркиза.

— Великолепие достойное дворца.

— Да, Энцуана большая любительница роз, а ее муж готов на все ради нее, — с некоторой тоской в голосе ответила Фэту.

Возникла небольшая пауза.

— Говорят: вы что-то знаете о событиях в Сафире? — тихо и нежно спросила меня маркиза Фэту.

— Некоторым образом я оказался к ним причастен, если мы с вами говорим об одних и тех же событиях.

— Я имею в виду ту историю, связанную с выборами в консулы, о которой сегодня упоминал кэллТепрус.

— Тогда, мы говорим об одном и том же. Что вас интересует?

— Вы не могли бы рассказать сначала все, что с вами приключилось, для меня это важно, — добавила она.

Я посмотрел в ее синие печальные глаза, и… не смог отказать.

Пропуская некоторые ненужные подробности о себе, я поведал Лалулии все, что происходило со мной в Сафире. Разумеется, я не стал рассказывать о втором моем посещении этого города, связанным с мистическими явлениями, в которые, я и сам не до конца сейчас верил.

Больше всего ее заинтересовало место в моем рассказе, касавшееся смертельно раненного посланца короля. Она очень подробно расспрашивала меня об этом человеке. Но, все немногое, что я знал о нем, было известно со слов старого жреца.

— Как жаль, что он умер, — всхлипнула маркиза.

— Мне тоже жаль старца.

— Вы о ком? — удивилась Лалулия.

— О жреце, а вас кто интересует?

— О, простите меня, простите. Ведь я сама ничего не объяснила, а пытаю вас. Я буду откровенной с вами.

— Откровенность на откровенность? — улыбнулся я. — Не стоит приносить такие тяжкие жертвы в обмен на мою маленькую любезность.

— Вы шутите, — грустно сказала Лалулия, — глаза ее были полны слез, но она заставила себя улыбнуться. — Тот юноша, который вез пакет в Сафиру, его звали Ансон, — что-то дрогнуло в голосе девушки при этом имени, — он был бедным юношей, он служил герольдом при дворе короля. Мы очень любили друг друга. Мы должны были пожениться. Король отправил его с поручением в Сафиру, и он погиб при таких странных обстоятельствах, — голос Лалулии еще больше задрожал. Я видел, что ей необходимо выплакаться.

Я подал ей платок и сказал:

— Сделайте этот платок счастливым, пролив на него свои драгоценные слезы. А я не буду вас смущать и на время удалюсь в глубь сада, чтобы сорвать цветы.

Минут через пять или десять я вернулся: глаза Фэту были сухими, и что удивительно: даже не покраснели. Мой платок она спрятала в складках платья и усиленно обмахивалась веером. Непонятные существа эти придворные дамы. Вот — они умирают от горя и через минуты уже растягивают рот в прелестной улыбке, продолжая плакать в душе.

Я преподнес маркизе букет из белых роз, подернутых нежной зарей по кромкам лепестков и сказал:

— Пусть в вашем сердце воцарится такая же безмятежность как в этих бутонах, и они увянут от зависти к вам.

Маркиза протянула нежные руки и прижала к себе букет.

— Насколько я понимаю, ваш жених погиб неслучайно. Кто-то способствовал его гибели. Но как доказать это, я пока не знаю. Кому же он так мешал? Или он стал случайной жертвой обстоятельств?

— После смерти Ансона, меня принудили выйти замуж за маркиза Фэту. Честно говоря, мне было уже все равно за кого выходить замуж.