Путь истинной любви (ЛП)

рисовала на своих руках и носила солнцезащитные очки в форме сердца, прежде чем она

осталась великолепной снаружи, но стала умирающей изнутри.

Пен поворачивает свое лицо в мою шею и умоляет:

– Пожалуйста, Диллон. Пожалуйста.

Ее бедра сжимают мои, и руки, которые хватались за землю, тянут и сжимают мои. Я

подтягиваюсь выше и мое сердце стучит, когда я избавляюсь от своих черных боксеров.

Пенелопа помогает своими ногами стягивать с меня шорты, но стянуть их ниже колен у

нее не получается.

– Успокойся, – говорю я, опуская голову к ее груди, чтобы перевести дыхание.

Пенелопа запускает пальцы в мои длинные волосы и тянет, запрокидывая мою голову

вверх и настойчиво целует. Она кусает мою шею и любит меня так сильно, что чувствую,

как лопаются сосуды и появляются синяки.

Взяв ее руки и прижав их к земле, замечаю, что она – самое прекрасное, что я когда-либо

видел. Словно время остановилось на мгновение: ее грудь и живот двигаются вверх и вниз

с каждым тяжелым вздохом и глотком воздуха; в ее вьющихся от пота волосах запутались

листья и сломанные травинки; камни и земля прилипли к ладони; черный муравей ползет

по руке, прежде чем упасть на одеяло.

– Все хорошо, – говорю. – Это просто я.

Больше не удерживая ее, я скольжу рукой под ее голову и успокаиваю, когда я приникаю

к тому месту, где она хотела почувствовать меня уже так долго. Пен гладит меня по

спине, и закрывает глаза, когда пытаюсь толкнуться внутрь.

Она напрягает мышцы и громко ахает.

Я удерживаю ее бедра и медленно двигаюсь, боясь причинить боль девушке, которую

люблю больше всего. Пен поворачивает свое лицо к моей руке и вонзает зубы в мягкую

кожу. Крошечные бусинки крови выступают там, где она укусила меня; Пен слизывает их.

Я слишком завелся, что бы чувствовать боль, и позволяю ранить меня – я тоже должен

пройти то, через что ее тело проходит для меня.

– Мне очень жаль. Я сожалею,– она плачет, когда я толкаюсь глубже.

Я останавливаюсь, когда вхожу так глубоко, как только могу. Я окружен безумием и

прислоняю свой лоб к ее. Моя любимая Печаль, держит мое лицо в ладонях и вытирает

слезы с моего лица, позволяя своим свободно стекать по вискам.

– Это только мое, – она шепчет, щурясь под ярким солнцем.

Мы движемся вместе теряясь в ощущениях, которые мы никогда не чувствовали в нашей

тайной пещере на пляже. Наши сердца заштопаны окровавленными нитями и бьются

синхронно. Одеяло сбилось в кучу под нами, и я закопался пальцами в сорняки и влажную

землю, чтобы быть ближе, чтобы быть глубже. Должен чувствовать ее больше.

Давление поднимается, и я знаю, что произойдет. Я качаю головой и кричу, потому что я

не готов, что бы это закончилось. Ее ладони спускаются с моего лица и скользят по моему

телу, касаясь мышц и горячей кожи.

Когда сдерживаемое давление высвобождается, мир вокруг нас взрывается, посылая

деревья, траву и грязь в облака. Я закрываю глаза, и пусть Вселенная рушится, пока я

теряюсь в Пенелопе, забыв о депрессии, разочаровании и неопределенности.

Она – все, что здесь есть, и она – все, что мне нужно.

Все замедляется и возвращается на свои места. Оперевшись на локти, чтобы не упасть на

Пен я смотрю вокруг, чтобы увидеть что каждое дерево и каждый клочок травы на месте.

Затем я смотрю вниз и нахожу ее темные глаза, которые смотрят на меня из-под ресниц,

падающих тенью на ее кожу.

Пенелопа смеется, и я чувствую, что мог бы начать снова плакать.

Я так давно не слышал ее смеха.

– Они пялятся на меня.

Оглядев двор, я замечаю, что все студенты спешат на занятия. В первые несколько недель

нашего выпускного года, я не могу позволить себе опаздывать каждый день, как делал с

восьмого класса Да и вообще, мы не должны прогуливать следующие девять месяцев.

Пенелопа больше не может бездельничать, иначе она не окончит школу, а я не могу

потерять возможность поступить в колледж.

– Нет, они не пялятся – говорю я, пробегая рукой по волосам.

– Получается, я лгу, верно? – отстреливает она, заправляя свои, теперь совершенно

светлые волосы за ухо, прежде чем уйти.

Наши классы находятся в одной стороне, так что я следую за ней, но не догоняю. Когда

настроение Пен резко изменяется на противоположное, не стоит заострять внимание на ее

странном поведении или пытаться переубедить ее.

Засунув руки глубоко в карманы своих джинс, я смотрю на ее покачивающиеся бедра в 10

метрах от меня, в темных Levi’s, которые она теперь носит. Ее шлепанцы ударяются о

пятки, и пряди волос которые она не накрутила сегодня утром, напоминают мне о

прежней Пен, чему я улыбаюсь.

Как только Пенелопа зашла в свой класс экономики, я сталкиваюсь лицом к лицу с

Пеппер Хилл. Окутанный ароматом черники и сахара – благодаря духам, в которых, она

должно быть купаться каждый день перед школой – я делаю шаг назад.

– Я искала тебя.

– Что случилось?– спрашиваю я, пряча беспокойство, которое ощущаю из-за своей

девушки.

Правый уголок надутых ярко-розовых губ Пеппер поднимается. Она приоткрывает свою