Путь из детства. Эхо одного тире

В Польше мне говорили, что герб «Правдзиц» известен с XI века. А это время Первого крестового похода. Впрочем, подтверждения этой версии я нигде не нашел. На щите герба — на голубом фоне лев, изображенный в профиль, возникает над зубцами крепостной стены и держит в правой лапе золотое кольцо, символизирующее понятие «Правда». Крепостная стена обозначает, что рыцари этого герба участвовали в обороне или взятии крепостей. Над львом рыцарский шлем, который венчает корона, и снова повторяется уменьшенное изображение того же льва с кольцом.

В прекрасно изданной современной энциклопедии «Геральдика» в материалах о Польше можно прочесть: «Титулы, такие как граф или барон, у поляков были не приняты. Только после разделения Польши с ее соседями в XVIII и XIX столетиях поляки стали принимать иностранные титулы, хотя это считалось непатриотичным».

Корона в гербе, венчающая рыцарский шлем, дает графское достоинство. Но Правдзиц-Филиповичи дворянских титулов никогда не носили, так как не состояли на службе у других государств.

И в наполеоновском походе на Россию не участвовали: к концу XVIII века Филиповичи отошли от военных дел.

Среди разнообразных легенд, дошедших до нас из Средневековья, есть и такая: какой-то доблестный рыцарь, оказавшись с крестоносцами в Египте, был ранен и скрылся в пещере, где залечивал свою рану. Однажды к нему в пещеру заполз лев с изувеченной лапой. Рыцарь не только вылечился сам, но и оказал помощь раненому льву. Якобы отсюда в гербе появился лев, а кольцо — «правда» подтверждает правдивость этой истории. Сюжет, вполне подходящий для рыцарских романов, которыми зачитывался сеньор Дон Кихот.

И как эта легенда связывается с изображением крепостной стены? Известно, что крестоносцы во время своего похода на Иерусалим взяли немало крепостей. Можно было бы, конечно, предполагать… Но это будут только ни на чем не основанные предположения.

В серьезных геральдических изданиях указывается, что герб «Правдзиц» известен с XIV века. Причем к этому гербу приписано несколько десятков дворянских фамилий, целое рыцарское войско.

Но я не стану блуждать в потемках минувших столетий, а вернусь в Польшу в город Краков, на улицу Гродзкая, к дому № 32.

Это семейный дом Филиповичей, сохранившийся по сию пору. В нише над въездными воротами красуется родовой герб — бронзовое изображение льва, который тянет за кольцо выступающий под его лапами полукруглый край Земли.

Такая вот вольная художественная интерпретация традиционного герба, выполненная неизвестным мне скульптором.

В этом доме жил мой пра-пра-прадед Максимилиан, что подтверждено историческими документами. У Максимилиана было двое сыновей: Карл-Эмилиан-Теодор и Артур-Александр-Ян. Все они значатся в списках Дворян Царства Вельможного, издания 1851 года. Старший — Карл.

Как я уже отметил, Филиповичи очень давно отошли от военной службы. Мой прадед Генрих, сын Карла, был художником, причем художником очень одаренным, высокопрофессиональным.

И вот мы подходим все ближе и ближе к событиям, имеющим прямое отношение к моему появлению на свет.

После III раздела Польши Западные земли стали прусскими. Краков оказался на территории Австрийской империи. А Варшава оставалась под властью империи Российской. Но поляки все же относительно свободно передвигались внутри польских земель.

Скорее всего, мой прадед Генрих обучался искусству живописи в Венской художественной академии. В его чудом уцелевших работах видна явная академическая школа.

В Варшаве судьба свела его с юной варшавянкой Изабеллой Млынарской. Девушка была не только красива и умна, но и талантлива. Она имела музыкальное образование и увлекалась живописью. Молодые люди полюбили друг друга и вскоре обвенчались. Это произошло накануне известного польского восстания 1863 года. Восстание, начавшееся на подвластных России территориях, было направлено против российского владычества. И мой прадед Генрих, 26-летний художник, оказался среди его участников.

Через год восстание, как и все предыдущие польские восстания, было подавлено, а его участники, по свидетельству историков, многие тысячи человек, были угнаны в Сибирь, кто на каторгу, а кто на поселение.

И здесь я просто обязан рассказать о странном возникновении моего прадеда Генриха в моей молодой жизни.

Это произошло в 1949 году, когда я, четырнадцатилетний юнец, оказался на загородном банкете, который устроил под Киевом полновластный хозяин Украины Никита Сергеевич Хрущев для гастролирующей в театре имени Леси Украинки труппы Московского Художественного академического театра. Когда я очутился в банкетном зале и едва только успел разглядеть своих родителей в многоликом застолье, я заметил рядом с моей мамой какую-то незнакомую мне женщину, которая, указывая на меня, что-то говорила моей маме. Потом эта женщина торопливо встала со своего места, быстро обошла длинный гостевой стол, приблизилась ко мне и… встала на колени!

Кто эта женщина, почему она подошла ко мне и почему встала на колени?

Моему смятению не было предела.