Путь из леса

— И ты хочешь сказать, — он не удержал корректное «Вы», — что гильдмайстер Ронде, который у нас тут единственный человек, более или менее действующий в наших интересах, захочет рисковать, обвинив своего Императора в неодобряемых наклонностях? — В голосе граба зазвенело неприкрытое презрение. Каким бы он ни был в отношении подчинённых, дураков среди них он не любил.

— Зачем же? Мы ведь можем воспользоваться слугами? — Ответил бесстрастно визенграб. — Пусть наши слуги поговорят со слугами гильдмайстера, а те, уверяю тебя, — элс Зейсшенсен вернул фамильярное обращение, — не замедлят разнести то, что нам нужно, по всему городу.

Элс Штесшенжей прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Потом вдруг выпрямился и пронзил стаунлафера острым и требовательным взглядом:

— Да. Так и сделаем. Стаунлафер, вы займётесь.

Глава 17. Уаиллар

1

Аиллуо не смеются над другими. Аиллуо не смеются и над собой.

Аиллуо — воины, их должны уважать враги, а значит, должны уважать и соплеменники.

Уаиллар же не только воспринимал себя теперь как жалкого уолле, которого не стыдно осмеивать, но почему-то испытывал от этого странное удовольствие.

Ох, он же гордился тем, что был великим воином! Воином, которому давно не было равных в клане!

Военным вождём, которому Великий Вождь постоянно доверял возглавлять Походы Чести.

Военным вождём, который постоянно приводил из этих походов целых и невредимых воинов аиллуо, ушедших с ним, потому что он Точно Знал Всё, Что Касается Войны.

Теперь ему это было смешно. Потому что теперь он Точно Знал, что всё, что было известно ему про войну раньше — была чушь, ложь, ерунда, основанная на опыте мелких стычек, а не на знании настоящей войны.

Теперь он точно знал, на личном, собственном опыте, совсем другое.

Во-первых, он увидел, что аиллоу многокожих, где держали его жену, действительно громадно по сравнению с аиллоу его клана. И что там живёт куда больше многокожих, способных сражаться (и даже если не считать круглоухих не-воинов и самок), чем вообще есть в его клане воинов.

Во-вторых, он узнал, испробовав на собственном опыте, что оружие многокожих значительно превосходит всё то, что Старейшие из аиллуо дозволяют использовать воинам.

Да рубит оно любое ааэ, если правильно ударить, и нет от этого защиты.

В-третьих, он узнал, что скорлупы, которые надевают на себя многокожие для битвы, нельзя пробить ни ааэ, ни метательными ножами.

А главное, узнал он, что громотрубы многокожих убивают воинов аиллуо мгновенно и неотвратимо.

А ещё важнее, что он научился пользоваться этими громотрубами.

А самое важное было — что ему это позволили, когда он показал, что не враг многокожим.

И с тех пор жизнь его изменилась резко и навсегда.

Потому что Уаиллар перестал считать аиллуэ высшими существами, а всех круглоухих — полуживотными.

Потому что нельзя считать полуживотным Старого или калеку-воина: от них на сто шагов шибает воинской доблестью и мужеством.

Потому что нельзя считать полуживотным даже уолле-вождя, которому добровольно подчиняются такие, как Старый.

Потому что Уаиллар был уже не в одной битве многокожих, которые куда страшнее и многолюдней, чем любая из битв его клана, и куда более жестоки.

А главное даже другое.

Уже первое аиллоу многокожих было куда более населено, чем аиллоу клана Уаиллара. А потом, в походе, он видел их аиллоу, которые были ещё больше. Которые были укреплены так, что — Уаиллар, как военный вождь, понял сразу — никогда они не были бы взяты народом аиллуо, даже если бы собрались все кланы вместе.

Да они и первое-то аиллоу не смогли уничтожить безвозвратно…

Когда Уаиллар увидел громадное ааи многокожих, сложенное из каменных брёвен и восходящее к небу, как гора, дар природы — он понял всё про многокожих и аиллуэ. Он понял, что не быть аиллуэ ни выше многокожих, ни даже рядом где-то.

И когда Старый позвал его и попросил убить тех, кто сидит в аиллоу вокруг этого ааи и открыть ворота — Уаиллар воспринял это как честь, а не как оскорбление, хоть для опытного воина аиллуо и было то слишком простой задачей.

А ещё во всех ааи многокожих, где был Уаиллар, имелись специальные помещения, где многокожие брали всё своё оружие. И холодное, которое не уступало аллэ и аэ, и громотрубы, самые разные, но все обязательно мощные и убийственные, которых аиллуэ не имели и иметь не будут — пока не заведут себе такие же помещения, где можно брать себе оружие.

(Уаиллар по-прежнему не задумывался, откуда оно появляется в оружейных комнатах. Ну вот есть у многокожих места, где лежит их вооружение; наверное, если завести себе такие места, то там оно точно тоже будет появляться, когда надо.)

В том громадном ааи, сложенном из каменных брёвен, Старый велел забрать все громотрубы, и самые большие, и самые маленькие. Уаиллар взял там себе четыре громотрубы, имевшие по два ствола — потому что он попал туда первым. Остальные были одноствольные.