Путь к Академии

Сектор Сэтчем всегда противился династии Энтунов, из которой происходил и нынешний Император Клеон Первый. Династия эта правила Империей уже два столетия. Притязания сэтчемцев на престол были связаны с тем, что некогда выходцы из этого сектора побывали на монаршем престоле. Однако, хотя сэтчемской династии не суждено было достичь на этом посту сколько-нибудь значительных успехов, ни народ, ни тем более правители Сэтчема никак не могли забыть о том, кем были когда-то, что некогда, пусть ненадолго, пусть кое-как, но всё же забрались на самый верх. Восемнадцать лет назад Рейчел, самозваная сэтчемская мэрша, бросила дерзкий вызов всей Империи. Из этого, правда, ничего не вышло, но зато поруганная гордость сэтчемцев взыграла с новой силой.

И поэтому небольшая группа руководителей подполья нигде не чувствовала бы себя более комфортно и безопасно, чем в Сэтчеме.

Как-то вечером пятеро подпольщиков собрались вокруг стола в небольшой комнате дома, расположенного не в самом фешенебельном районе сектора. Обстановка в комнате была так себе, зато она была отлично экранирована.

Главенствовал на собрании человек, сидевший на стуле, который был разве что чуть-чуть получше тех, на каких сидели остальные. Да, это был руководитель, в этом не могло быть никаких сомнений. У него было удлиненное узкое лицо, он был необычайно бледен, даже тонкие губы, казалось, почти не видны. Чёрные волосы его были кое-где подёрнуты сединой, а глаза горели, словно тлеющие угли, излучая злобу и ярость.

Он пристально смотрел на человека, что сидел прямо напротив, — тот был явно старше, и внешность у него была не столь зловещей: седой как лунь, с пухлыми румяными щеками.

Руководитель резко оборвал своего визави:

— То, что вы не сделали ровным счётом ничего, это я понял. Извольте объясниться.

Тот быстро заморгал.

— Но я — старый джоранумит, Намарти. Почему я должен перед вами оправдываться?

Джембол Дин Намарти, в прошлом — правая рука Ласкина «Джо-Джо» Джоранума, фыркнул:

— Знаю я вас, старых джоранумитов. Тот ни на что не способен, тот труслив, а этот позабыл обо всём на свете. Так что, что «старый джоранумит», что «старый дурак» — особой разницы не вижу.

— Это вы меня старым дураком обзываете? — оскорбленно возопил его незадачливый собеседник и откинулся на спинку стула. — Меня? Каспала Каспалова? Да я был рядом с Джо-Джо, ещё когда вы, извиняюсь, пешком под стол ходили.

— Я не назвал вас дураком, — отрезал Намарти. — Я сказал только, что некоторые из старых джоранумитов — дураки. И у вас есть возможность доказать мне, что вы к ним не принадлежите.

— Но моя работа с Джо-Джо…

— Можете о ней забыть! Он мертв.

— Но дух его будет жить вечно.

— Если эта мысль будет вам подмогой в борьбе, пусть живёт вечно, я не против. Но для других, а не для нас. Мы-то знаем, что он ошибался.

— Отрицаю!

— Не стоит упорно пытаться превратить в героя человека, который совершал ошибки. Он думал, что сумеет пошатнуть Империю одними только своими речами, а слова…

— Истории известны примеры, когда словами горы с мест сдвигали.

— Но не словами Джоранума, потому что он натворил кучу глупостей. Не слишком старательно он замел следы своего микогенского происхождения. Хуже того, он позволил одурачить себя и начать идиотскую кампанию по обвинению премьер-министра Эдо Демерзеля в том, что тот якобы робот. Я его предупреждал, что это глупо и опасно, но он и слушать ничего не желал. Вот и нарвался. Так что теперь нам надо начинать всё сначала, верно? Какую бы пользу мы ни могли извлечь из воспоминаний о Джорануме, нам самим никаким воспоминаниям предаваться не следует.

Каспалов молчал. Остальные трое тоже помалкивали, только поглядывали на Намарти и Каспалова, втайне радуясь, что им ничего говорить пока не приходится.

— После того как Джоранум был сослан на Нишайю, джоранумитское движение распалось и, казалось бы, прекратило своё существование, — хрипло проговорил Намарти. — То есть так бы оно и было, если бы не я. Я собрал его снова, по кусочку, по пылинке, и теперь его сеть раскинулась вновь и покрывает весь Трентор. Насколько я знаю, вы в этом не сомневаетесь.

— Я не сомневаюсь в этом, руководитель, — пробормотал Каспалов.

Он назвал Намарти «руководителем» — стало быть, встал в позицию побитого и оправдывающегося.

Намарти довольно ухмыльнулся. Он никогда не требовал, чтобы к нему вот так обращались, но ему всегда было приятно, когда его называли «руководителем».

— Так вот, вы — часть этой сети, и у вас есть свои обязанности.

Каспалов нервно заерзал на стуле. Какое-то время он вел молчаливую игру с самим собой. Наконец он откашлялся и проговорил: