Путь к Эвенору

Почему-то хотелось погладить шкуру мертвого волка, но толку бы ни мне, ни ему не было. Так что я просто нырнул в лес.

В сумраке за меня цеплялись кусты. Чувство направления у меня отменное, так что я знал, что нахожусь всего в нескольких футах от опушки, но, убейте меня, я ее не видел.

Все же я проломился через подлесок — и выбрался на растоптанную, освещенную рыжим закатом грязь поля битвы.

Для звезд было еще слишком светло, но огоньки фей играли на поляне вовсю. Под их переливами, на земле, валялись волчьи тела и части волчьих тел — одни усажены стрелами, другие искусаны пулями. Один проложил себе путь через ливень свинца и стрел — и добрался до Ахиры; теперь он трепыхался на земле, пронзенный рогатиной.

Лишь один остался в живых: он стоял поодаль, против Энди и Тэннети.

Ахира выдернул рогатину — зверь содрогнулся в последний раз — и повернулся к последнему волку.

Только это не был волк.

Он был похож на волка — один в один: огромный серый зверь. Я мог бы принять его за вожака стаи — пока он не пошевелился. Он двигался, не как движутся звери, он тек, как жидкость, лапы его, когда он шагнул, не согнулись в суставах, а зазмеились.

Тэннети выпалила ему в бок, но то ли твари было на это плевать, то ли ранение оказалось несерьезным; зверь вздрогнул и подобрался для прыжка, из оскаленной пасти не вырывалось ни звука.

Энди вскинула пистолет, но она никогда не была хорошим стрелком; пуля взметнула фонтанчик травы и грязи.

Тварь бросилась на нее.

И в этот миг Ахира, рыча от напряжения, всадил рогатину твари в грудь, свалив ее наземь, — всадил с такой силой, что трехзубый наконечник пронзил ее насквозь и на добрых два фута вошел в землю.

Ноги твари извивались, как змеи, тело шло волнами, яркие глаза мутнели, пока не стали темными стекляшками. Тогда судороги прекратились.

Ахира в последний раз навалился на рогатину — и вытащил ее.

Я мчался к ним по мягкой земле, спотыкался, шатался, даже чуть не упал — хотя одному только Богу известно, чем я мог бы помочь. Теперь я позволил себе пойти медленнее. Когда враг мертв — бежать ни к чему.

Тэннети опустила меч, отерла о штаны и сунула в ножны. Потом направилась туда, где из трупа волка торчала вторая рогатина. Уперлась ногой в волчий бок, выдернула оружие и оперлась на него, как на посох.

— Блин, Уолтер, — сказала она, — ты самое интересное пропустил.

Дело обернулось круче, чем мы планировали. Волкам полагалось просто удрать — и выскочить под ружейный и арбалетный огонь, а не нападать стаей. Ахира и его рогатина должны были довершать то, что начали пистолеты и лук. Или разбираться с теми, кто от огня увернулся.

Ахира, хромая, сделал пару шагов, наклонился и тяжело опустился на мягкую землю. Дышал он с трудом.

Я остановился над ним.

— Тяжко пришлось?

Я протянул ему руку, но он мотнул головой.

— Даже слишком. Они действовали как команда: похоже, эта тварь ими управляла. — Он махнул рукой на приколотого к земле волка — не волка.

Андреа улыбнулась, отирая со лба пот.

— Теперь я вспомнила, почему всегда отправляла в походы вас. — Она глянула на тварь. — И что это?

Ахира тряхнул головой.

— Ходят же слухи о странных тварях из Фэйри. Похоже, одну из них мы и убили.

Рот его сжался в прямую линию, потом стал прежним. Не важно было, кого мы убили, важно, что убили.

Я собирался что-то сказать — несомненно, умное, — но глаза Энди расширились, а рот приоткрылся.

— Господи боже!

Тварь поднималась. Только что погасшие глаза наливались мерцанием, тело, как вода, струилось вокруг пронзившего его трезубца. Зверь встряхнулся, как пес — рогатина, кувыркаясь, отлетела прочь. В темной шерсти от нее и следа не осталось.

Будь ты неладен!

Оно с рычанием шагнуло к Ахире, подбираясь для прыжка.

Тэннети заплясала вокруг твари с рогатиной в руках, но она переоценила себя: когтистая бескостная лапа, немыслимо изогнувшись, вышибла трезубец из ее рук. Она схватилась за меч — и тут тварь бросилась на нее.

Ахира был слишком далеко, к тому же между ним и местом, где тварь собирается сожрать Тэннети, стояла Энди. Значит, действовать мне.

Верным поступком — единственно разумным поступком — было бы отступить и всадить, куда надо, метательный нож. Мешало выполнить этот план только одно: парочка сплелась так тесно, что я запросто мог попасть в Тэннети вместо твари. И все же у меня с собой жидкий «драконий рок» — что стоит накапать немного на лезвие? Тогда останется только надеяться, что метаболизм у этой твари такой же, как у всех порождений магии, которых «драконий рок» поражает.

В любом случае большей глупости, чем вскочить ему на спину и попытаться всадить клинок под лопатку, придумать просто нельзя. Пробовать это сделать мог бы только идиот, а я ну никак не идиот. Идиотом был Карл — вот уж кто непременно поступил бы именно так. А я — я парень умный.

Но мои рефлексы глупее меня. Так что не успел я сообразить, что, собственно, делаю, как уже сидел на спине тварюки — с одной из терранджийских удавок в руке.