Путь к Имени, или Мальвина-Евфросиния

Валька подскочила на постели, вдруг осознав это «никогда». Что ж такое, она все время живет как во сне, чуть протрезвеет и опять пьет, а ведь надо же как-то действовать. За окном летели пушистые снежинки, первые в этом году. Валька решила привести себя в норму, насколько это получится, и сходить на фирму к Раулю. Он, может быть, и сам скоро к ней придет, но зачем терять время?

Бабка гремела на кухне кастрюлями, вздыхала. Она должна была одобрить этот план: немедленно повидать Рауля и поговорить с ним. Но бабка, выслушав, только смахнула кухонным полотенцем слезу.

— Чего ты, баб Тось? Я же уговорю его, чтобы привез Садика!

— Пить тебе надо меньше, — снова вздохнула бабка.

— Да я и не буду сегодня пить. Вот сейчас вымоюсь, голову просушу и пойду к нему. Оденусь хорошо, чтобы его пронять, понимаешь?

— Ну иди-иди. — Бабка отвернулась и вроде как махнула рукой, а может быть, это Вальке показалось. Может быть, она просто полотенце на гвоздь повесила.

Как приятно смывать с себя липкую пленку пота, грязи и всяких сальных залежалых запахов! И не потому, что Рауль в прошлом году отделал ванну кафелем, а мать покупает душистое мыло, дорогие шампуни. Приятно потому, что Валька довела себя до такой запущенности последний раз. Вот сейчас она отмоется, станет, как прежде, красивой, уговорит Рауля привезти Садика и больше уже ни в жизнь... Как только Садик начнет жить вместе с ней, она будет всегда подтянутой, накрашенной, хорошо одетой...

Вальку с детских лет любили мальчишки, потом парни, мужики. Но Рауль, понятное дело, не разрешает никому к ней приближаться. Его мужской любви вполне довольно Вальке, несмотря на то, что у него-то она не одна. Он даже женат у себя на родине, и дети от жены живут вместе с ней в городе. Только ее Садика отвезли в какой-то глухой, далекий аул на воспитание к старухам...

Но Валька решила не распускаться. Она надела голубой костюм, под цвет глаз, бледно-серые бархатные сапоги, заходящие отворотами за коленки. Расчесала высушенные феном волосы, прямые и длинные, как солома, накинула куртку — все! «Шикарная девушка, от которой балдеет каждый встречный», — подумала она. Даже бабка, приползшая из кухни, глядела на это превращение вытаращенными глазами:

— Вон ты какая... Тебе бы себя ценить...

— А то я не ценю! — капризно протянула Валька.

— Ну иди с Богом... Может, чего получится!

И сразу же стало страшно: что значит «может, получится»? Выходит, бабка особо не рассчитывает на удачу, потому и рукой махнула? И вздыхала, как паровоз, и слезу смахивала. Но об этом, почувствовала Валька, лучше не думать, потому что если сорвется, она уже этого не переживет. Сейчас ее словно несло на крыльях, и надо было использовать это чувство, этот по-новому начавшийся день, этот первый снег.

На улице пахло свежестью, и все вокруг смотрелось сквозь метельную дымку новым и незнакомым, таинственно-интересным. Сама Валька, в шикарных голубых брюках и меховой куртке, в потрясающих сапогах, с длинными тяжелыми волосами, бьющими ее по спине, должна была казаться прохожим прекрасной незнакомкой, у которой жизнь полна захватывающих приключений. Она как нельзя лучше подходила к этой мигающей огнями почти центральной улице, на которой Рауль снимал помещение для фирмы. В преддверии наступающего Нового года во всех витринах загорались и гасли лампочки, рябила мишура, темно зеленели ненастоящие еловые ветки. Пыль в глаза, иллюзорный блеск, окрыленность поставленной перед собой целью и готовность на все, вплоть до самых отчаянных вещей, — таковы были и Валька, и эта улица.

В приемной фирмы теперь сидела белобрысая Алена — типичная секретутка, проститутка плюс секретарь. Будь у Вальки силы, повела бы войну против этой белобрысой, чтоб не липла к чужим мужикам. А так — что уж, не до нее. Напротив Алены в кресле для гостей развалился охранник Санька, лопух и малолеток, второй год после школы. Но кобелек себе на уме. Вот и сейчас — почему мальчик не у дверей, а в приемной? Ясно, с Аленой хи-хи да ха-ха. Это хорошо, что Рауль еще не указал Саньке на его место — значит, он не ревнует белобрысую, она для него так, между прочим... больше секретарь, чем женщина. Попробовал бы возле Вальки покрутиться, когда у них с Раулем все только начиналось!

— Какие люди, — протянула Аленка вроде приветливо, но с прорывающейся в голосе завистью и еще, пожалуй, с насмешкой. Вот стерва, смеяться задумала над ней. Погоди, бестолочь, может, я еще разведу Рауля и стану генеральной директоршей, тогда и духа твоего здесь не будет.

А Санька — тот только глазами захлопал: хоть и лабунится паренек к секретутке за неимением лучшего, но Валька всегда на него действовала безотказно. От Вальки он просто в обморок готов был упасть, тем более теперь, когда она явилась вся из себя. И, главное, окрыленная — это ведь в женщине именно то, от чего мужики с последнего ума сходят.

Сейчас Вальке было особо приятно Санькино внимание, потому что она видела в этом подтверждение своей женской привлекательности. Не просто так, а чтобы уверенней чувствовать себя с Раулем...