Путь к Имени, или Мальвина-Евфросиния

— Не трудись говорить, Валентина. Не тревожь себя. Я и так знаю все, что ты скажешь. И я рад сделать для тебя все, кроме одного, потому что пойми: ребенок — это единственное, чем я не могу пожертвовать! Даже если бы я хотел — просто нет у меня такого права!..

— Но почему пожертвовать, Рауль! Ведь это же мой ребенок! Вот ты, ты ведь вырос со своей матерью?

— Не сравнивай. — Он сурово свел густые черные брови. — Моя мать была мусульманка и непьющая, а кроме того, мы с тобой не женаты. Ты мне не жена, а вот сын — мой сын. Дети от любой женщины принадлежат мужчине, таков наш закон. А про ваш закон я знать не хочу и соблюдать его не обязан!

— Но Рауль!.. — прорыдала Валька. — Тебе не жалко меня?!

— Жалко тебя. Но больше его, Садата. Думаешь, ему хорошо без матери? Но лучше быть сиротой, чем расти не по закону, а сейчас Садат по закону! И он не сирота, у него есть отец. Мальчику отец важнее всего. Вот если б родилась девочка, тогда все было бы иначе...

При этих словах Валька кое-как выбралась из кресла и, пошатываясь, побрела к выходу. Ее рука скользнула в карман, проверить, не потерялась ли финка. Пальцы нащупали холодок металла.

— Ты заметила, что я все для тебя делаю? — вслед ей кричал Рауль. — Ремонт, шубу, на жизнь — все пожалуйста! Зарплату плачу, а за что? И разве я тебя когда-нибудь бил, когда ты валялась пьяная... как свинья!

Странно, но, выходя из массивных дверей его кабинета, Валька четко все сознавала. Не надо сейчас думать о Садике — это дело уже проиграно, а вместе с ним и вся Валькина судьба. Умница бабка, сразу поняла, что ничего не выйдет! А теперь Валька должна взять себя в руки, чтобы не провалить вторую часть того, что задумала. Надо сделать вид, что все хорошо, она нормально поговорила с Раулем. Это спасет ее и от унижения, хотя бы перед людьми фирмы. Выйдя в приемную, Валька небрежно кивнула белобрысой, словно жена босса. Потом поднялась на следующий этаж и сразу же встретила знакомых девчонок.

— Валя, привет! Давно ты не заходила...

— Да, девочки, все никак не получалось. У вас нет лишнего мобильного, я свой дома забыла?

— Найдется, конечно. Хочешь, возьми мой? — Девушка из отдела документации запросто согласилась одолжить Вальке телефон, а то и насовсем подарить. Может, по дружбе, а может, потому, что Валька жена начальника. Сейчас хотелось думать, что по дружбе — хоть унести с собой последнее воспоминание о нормальной жизни, перед тем как ее посадят в тюрьму.

— Спасибо, Наташа, скажешь потом Раулю, чтобы выписал тебе денег на новый телефон. И какой получше бери. Самый лучший! А теперь, девочки, найдите мне телефонный справочник...

— Скажи, что надо, я посмотрю и принесу тебе номер, — предложила Наташина подруга.

— Консультация при родильном доме номер одиннадцать... отделение УЗИ.

— У тебя неполадки, Валюш? Может быть, лучше сразу в платную клинику?

— Может быть... Но сейчас мне нужен этот номер!

— Принеси, Рита, — попросила Наташа.

Эти несколько минут, пока Рита ходила за номером, дались Вальке труднее всего. Это была ее фирма, ее прежнее место работы, где многие ее знали. И она сидела тут в последний раз перед тем, как совершит убийство. Может быть, врач не так уж и виноват? Может быть, убить надо не его, а Рауля, который говорит так уверенно «ребенком не могу пожертвовать даже для тебя»? А ведь пожертвовала-то как раз она! Впрочем, Рауль не спрашивал ее согласия, просто взял в роддоме нарядный сверток и увез его на такси, а ее отправил домой на своей машине, с шофером Аликом. Тогда она не понимала, что происходит, и покорно села в машину. Ей казалось, через полдня Рауль, налюбовавшись младенцем, привезет его к ней домой.

Выходит, во всем виноват Рауль? Но если убить его, Садик по-настоящему останется сиротой. Отец на кладбище, мать в тюрьме. Жена Рауля наверняка не любит Садика, не только потому, что это не ее сын, но еще и за то, что он от русской матери. Вообще, кто будет заботиться о нем там, в далеком ауле, когда Рауль перестанет приезжать и привозить деньги? Если Садика не бросят, так только из милости, но и отношение к нему будет соответствующим...

Поэтому, окончательно утвердилась в решении Валька, убить надо все-таки врача. Кто-то ведь должен поплатиться за ее разбитую жизнь, а главное, за ребенка, растущего на чужбине без матери.

Девочки принесли телефонный номер, она поблагодарила, но говорить при них не стала. Вышла из офиса и тогда позвонила, зажав одно ухо пальцем от уличного шума. Врача звали Игорь Сергеевич, она хорошо запомнила это имя еще шесть лет назад. Тогда этот ублюдок, сам того не зная, на время стал главным человеком в ее жизни: хранитель будущего, судья, определяющий, жизнь суждена или смерть. К нему сходились все нити, он мог сказать «Девочка!», и все в Валькиной судьбе сошлось бы благополучно. А если бы он сказал «Мальчик», что тогда? А вот тогда и было бы видно, что к чему. Его дело — правильно сказать. А то видишь какой — о своих паршивых делах думает, а другому человеку все в жизни разрушил. Валька специально накручивала себя, чтобы в последний момент не спасовать.