Путь к Имени, или Мальвина-Евфросиния

— Все никогда не бывает плохо. Но вообще наше общество в кризисе. Я вот думаю, что мы, старики, защищены от нынешней жизни лучше вас, молодых. Хоть бы здесь, в этой самой квартире. Живем втроем, все ущербные: мы с Дарьей Титовной одинокие старухи на нищей пенсии, а Толик, сама знаешь...

— Может быть, он все-таки бросит выпивать?..

— Может быть. Но даже сейчас мы все помогаем друг другу и, представь себе, неплохо живем! Когда физическая сила нужна — действует Толик, если, конечно, он не в запое. Когда кто заболеет, я лечу; так уж повелось, что интеллигенция всегда дружит с медициной. И до революции помещицы крестьян лечили — раз барыня, значит, лечи... А уж Дарья Титовна среди нас самый рекордсмен: ведь ей почти девяносто, а она еще за меня в магазин ходит, когда мне не по себе! Так вот и живем, Мальвочка, и представь, хорошо живем!

— А мы почему так не можем? Что нам, дружить нельзя, помогать друг другу?

— Надеюсь, можете. — Моя учительница посмотрела сквозь меня, словно отвечала самой себе. — Надеюсь, ваше поколение тоже к этому придет. Хотя в основном — я говорю сейчас не о тебе и не о некоторых других ребятах — в основном ваше поколение состоит из иного теста. На них только посмотреть, в глаза им заглянуть — злость либо прагматизм. Ну, может быть, растерянность — в самой глубине взгляда...

— И что же делать? — Мне важно было услышать конечный вывод, потому что пока от рассуждений Иларии Павловны веяло сущей безнадегой: если все действительно так, то надо сигналить СОС!

— Вашему поколению надо идти напрямик: срезать угол, раз нормальную дорогу завалили камнями. Наверстать все, что упущено. Это очень трудно, ибо без фундамента, как известно, стены не стоят. Но есть кое-что, на что можно понадеяться.

— Что же это такое? — Я вся превратилась в слух.

— Генетика, — неожиданно выдала Илария Павловна. — Слишком много трудились наши предки, чтобы не заложить во всех нас кое-каких добрых качеств. Я имею в виду труд не только физический, но и духовный, нравственный. Ты меня понимаешь?

— Н-не совсем, — призналась я.

— Идеалами наших предков были подвиг, любовь, добро, а яблочко от яблоньки недалеко падает. И если в наше время яблочки откатились, погнили, зачервивели, то сок в них все-таки прежний. Это такая аллегория, Мальва, образный ряд. А если ближе к делу, то я ставлю на чутье вашего поколения. Вам не сказали, что хорошо, что плохо, — ищите чутьем, заложенным в вашей генетике.

Вдруг на стене захрипели старинные часы — я их раньше не заметила — и пробили восемь раз. Выходит, я засиделась, хотя о своих личных делах не успела рта раскрыть. Впрочем, весь наш разговор относился как раз к тому, о чем я хотела прямо спрашивать — как жить, что делать, какой путь выбирать.

— Илария Павловна, мне пора. Мама вернется с работы, будет волноваться. Но я к вам еще обязательно приду. Мне очень важно, что вы сейчас говорили, — я и сама все время думаю про жизнь, что в ней к чему!

Она вдруг обняла меня, погладила по голове:

— Мальва ты, Мальва, умница ты моя... Кстати, а как твое настоящее имя?

— Мальвина. Разве вы не помните?

— Помню, но я имела в виду крестильное. Ведь Мальвины нет в наших православных святцах. Каким именем тебя крестили — наверное, Марией?

— Насколько я знаю, меня вообще не крестили.

— Вот и это! — Илария Павловна вновь вскинула голову, продолжая наш прерванный разговор. — Вот что принципиально влияет на связь между поколениями: вера, религия — либо отсутствие оной. Для наших предков некрещеный человек был чудо-юдо и страх несказанный, вроде какого-нибудь верлиоки. Самым сильным попреком было: «Что на тебе, креста нет?».

— А разве тогда не грабили, не разбойничали? — осмелилась я подать голос. — Несмотря на то, что кресты носили?

— И грабили, и разбойничали, но совсем совести не теряли. Прежний разбойник мог пожалеть свою жертву и отпустить, себе в убыток. И уж совсем не было того, что называется нынче не-мо-ти-ви-ро-ван-ные убийства! То есть ничего убийце не надо, ни грабить, ни доказывать свою какую-то правоту... только убить!

Я вздрогнула — это было страшно. Когда-то Валька пыталась научить меня компьютерным играм, где охотники преследуют жертву, а потом ее убивают. К Валькиному раздражению, я никак не могла освоить правила, а потом почувствовала, что все это мне противно. Плюнула и ушла домой, Валька осталась доигрывать одна. А вот теперь она всерьез говорит о том, что хочет убить врача...

— Прежние преступники были ближе к раскаянию, — продолжала Илария Павловна. — В нашей истории были Кудеяр-атаманы, которые потом становились схимниками, пустынниками, всю жизнь замаливающими свои грехи. — И дальше она тихонько запела:

Господу Богу помолимся,

Миру всему возвестим,

Что нам когда-то рассказывал

Старец честной Питирим...

— Откуда это, Илария Павловна? Какой приятный мотив!