Путь к Истоку

— Меня не волнует твое происхождение, — его лицо искривила яростная гримаса, будто ему было неприятно даже говорить об этом. Предположение колдуньи, что это может иметь для него какое-то значение, оскорбило и болезненно задело его.

— Зато остальных — очень. Я не хочу слышать грязные сплетни и слухи, которые будут передаваться из уст в уста по всей стране.

— Никто не посмеет плохо отозваться о тебе, — в его голосе отчетливо проступали угрожающие и резкие нотки, напоминающие сдавленное рычание.

— То, что ты всем закрываешь рты, совсем не означает, что их уже не возникло. Ты не сможешь заставить замолчать всех, как бы ни старался это сделать.

— Ты в Моравве, а не у себя на родине, где все это в порядке вещей. У нас любая клевета, наветы и оскорбления караются очень жестоко.

— И что же, Камлен? Будешь пороть плетями любого, кто посмеет косо посмотреть в мою сторону? — Слова колдуньи сочились ядом.

Устало покачав головой, Яснина отвернулась от мужчины, который с потемневшим от гнева лицом смотрел на нее. Все так же сжимая в руке тиару, которая начинала дико раздражать ее, она стала быстро спускаться по лестнице.

— Ты просто бежишь, Яснина. Трусливо сбегаешь не только от меня, но и от себя. Выходит, твои признания в любви ничего не значат?!

Прежде, чем она успела подумать о том, что делает, колдунья развернулась к стоящему у трона князю, яростно смотрящему на нее темными, словно ночь, глазами, запуская в его сторону силовой удар. Он даже бровью не повел, сохраняя совершенно невозмутимый вид, когда всего в сантиметре от него пролетела огненная вспышка, врезаясь в подлокотник трона, разнося его на мельчайшие мраморные песчинки, с тихим шорохом осыпавшиеся вниз, к его ногам. Проследив взглядом за оседающей на пол каменной пылью, столбом взметнувшейся в воздух, он поднял взгляд на чародейку, которая с ужасом смотрела на собственную выброшенную вперед руку. Чувствуя, как по ней волной проходит судорога, Яснина стремительно опустила ее, сжимая онемевшие пальцы в кулак. Дыхание срывалось, заставляя ее грудь высоко вздыматься от попыток захватить хотя бы немного воздуха. Не глядя на мужчину, она резко развернулась, практически бегом устремляясь к дверям. Она с самого начала знала, что добром эта затея не кончится.

Чувство беспомощности, жгучей обиды и признание его правоты заставили ее поступить так, как она поступала всегда — наброситься, атаковать, заставить пожалеть о произнесенных вслух словах. Он уязвил ее правдой, достав до сердца, а она не хотела признавать его правоту. Омерзение и отвращение к самой себе волной поднималось из глубины души, вышибая из глаз злые и обжигающие слезы. Она пала настолько низко, что, не колеблясь ни мгновения, использовала силу даже против Камлена. Совершенно не задумываясь о последствиях, не опасаясь причинить ему боль. Удушающее кольцо сомкнулось вокруг горла, стальными тисками сжимая шею и вызывая дикую тошноту. Черная пелена на мгновение встала перед глазами, заставляя ее сбиться с шага и споткнуться на ровном месте. Громкий звон неприятно резанул слух, тиара, выроненная ею, упала на пол, откатываясь в сторону. Сильные руки подхватили ее, не позволяя упасть.

— Все хорошо, слышишь? — Теплые губы осторожно и успокаивающе коснулись лба, заставляя поднять взгляд на перехватившего ее князя, который стремительно оказался рядом. Он наклонился, чтобы поднять ее на руки, — все хорошо…

— Я могла убить тебя, — выдохнула Яснина, только сейчас начиная осознавать, что сделала. Камлен быстро шел к одной из глубоких ниш, в которых стояли удобные и мягкие оттоманки. Осторожно посадив ее, он опустился на колени перед колдуньей, ничего не замечающей вокруг себя, смотревшей на него абсолютно стеклянными глазами, в глубине которых медленно зарождался панический ужас.

— Но не убила, — он осторожно коснулся рук, безвольно лежащих на коленях. Ледяной холод изящных пальцев неприятно поразил его, заставив обхватить их своими руками, чтобы хотя бы немного согреть.

— Боги, как ты вообще можешь так спокойно об этом говорить?! — Яростный крик вырвался у нее против воли, заставив с силой закрыть глаза, словно его вид причинял ей невыносимую боль. — Я использовала силу против тебя, Камлен. А что, если в следующий раз я не промахнусь?

— Разве ты когда-нибудь делала это? Ты даже подсознательно не пыталась навредить мне, поэтому и направила удар в сторону. Если бы ты желала моей смерти, думаю, сейчас я бы уже валялся хладным трупом у уничтоженного тобой трона. А мне еще, кстати, принимать завтра послов из Иллирии…

— Как ты можешь этим шутить?

— Я верю тебе, Яснина. Похоже, гораздо больше, чем ты сама себе. Я могу только представить, как тебе было больно услышать все это, но я действительно не думал, что кто-то из них осмелится зайти так далеко. Если тебе станет легче, я отменю приказ и сам казню этих магов.