Путь к надежде (СИ)

Черный Враг был коварен и беспощаден. Слишком поздно мы поняли, что проиграли. А когда поняли — ступили на путь неутолимой скорби и бесчисленных слез.

Обессиленные и павшие духом, мы были вынуждены почти бежать с поля сражения, спешно, неся потери, отступив вместе с людьми Дома Хадора и остатками войска Нолдарана к Топям Сереха и речке Ривиль.

Наш путь лежал на юг, в Гондолин, тайну которого надлежало сберечь любой ценой. Ни один вражеский шпион не должен был прознать о секретной дороге, ведущей в город.

Я, Лорд Эктелион и твой отец вызвались с небольшим отрядом наших воинов прикрывать отступление основного войска во главе с Владыкой Турукано.

Твой отец сказал тогда: «Мой государь и дорогой друг, позволь мне и твоим верным слугам сдержать врага на этом берегу! Вместе с доблестными людьми Дома Хадора мы сумеем преградить тварям путь к реке, пока наше войско переправляется на южный берег!»

Тургон благодарил его и немедля отправился в путь с основным воинством, чтобы уже к вечеру того дня переправиться через Ривиль. Мы же остались в Топях, сражаясь тремя группами и медленно отходя в направлении речного берега.

В течение еще целого дня мы держались, уничтожая тех немногих орков, которым удавалось прорвать оборону людей Хуора и Хурина. К вечеру наши три отряда соединились, оказавшись рядом с рекой. Там, в ущелье Сириона, не было надобности передвигаться по отдельности.

Мы уже собирались двинуться все вместе к берегу, как из засады, устроенной среди кустарников, прямо на нас выскочил большой отряд орков. Как-то им удалось прорваться через выставленный атани заслон.

Бой был коротким, и вскоре расчищенную для стоянки поляну у берега покрывали орочьи трупы. Крупный орк — глава отряда, сумел рассечь своей секирой наплечник на левом плече твоего отца. Кровь обильно полилась из раны, мгновенно лишив его сил. Я зарубил тварь своим мечом, но Аранвэ уже лежал у моих ног, истекая кровью, норовя лишиться чувств.

«У вас мало времени, — сказал он мне, когда я склонился над ним. — Скорее, отступайте к реке. Долго людям Хадора не выдержать — враг слишком многочислен и свиреп». На что я ответил: «Мы не оставим тебя, меллонамин! Я прикажу сделать из щитов носилки, и мы дойдем до Гондолина вместе!». Твой отец взглянул на меня и ответил: «Отягощенные ношей, вы не сможете быстро идти. Если вас настигнут и уничтожат, прикрывать наше отступление будет некому. Долг превыше всего, друг мой Лаурэ. Оставь меня здесь и скорее отправляйся с Лордом Эктелионом и воинами к Ривиль».

Голос его из сильного и звонкого сделался слабым. Я понимал, что он прав, но не мог решиться: «Как же я могу оставить тебя здесь на растерзание моринготтовым волколакам и оркам?!» — закричал я. «Не медли! Не позволяй угаснуть надежде, за которую насмерть бьются люди Хуора и Хурина…», — прошептал он и лишился чувств.

Верь мне, Воронвэ, сердце мое сжалось в тот миг от боли. Я приказал укрыть раненого Аранвэ среди кустов и, объятый скорбью, как и Лорд Эктелион, спешно повел отряд к броду через Ривиль…

Глорфиндель замолк и низко склонил золотящуюся в лучах Анар голову. Солнце заходило. Было очень тихо. Ни птичьей трели, ни стрекота сверчков не раздавалось вокруг. Мы сидели какое-то время в полном молчании.

— Значит, ты не видел его мертвым? — спросил я, наконец. — Когда ты оставил его, мой отец был еще жив?

— Что ты хочешь сказать? — взгляд его, казалось, вопрошал меня выразительнее, чем вдруг изменившийся голос.

— Ты не видел его бездыханного тела, — упрямо повторил я. — А это значит, что надежда Серлотэли и ее матери не напрасна!

Я вскочил с оттоманки.

— Еще остается надежда, что мой отец жив!

Сердце в груди заколотилось, как только я произнес эти слова. Голова пошла кругом. Мысли начали путаться, быстро сменяя друг друга, словно череда кружащихся в танце пестро одетых пар.

— Я оставил твоего тяжело раненого отца на северном берегу реки Ривиль на верную гибель, пожертвовав им во имя долга, спасения тайны Гондолина и нашей эстель! — Лорд Глорфиндель также вскочил на ноги, придерживая повязку на плече. — И мне не искупить моей вины перед ним, ни перед тобой, за сделанный тогда страшный выбор!

— Я не виню тебя ни в чем! Мой отец был воином и знал, что могло ожидать его в той битве!

— Твой отец, Аранвэ Альвион, был героем! — подойдя ко мне и положив на мое плечо руку, молвил Глорфиндель. — Он сражался и пал как доблестный муж и ты по праву должен гордиться им и с честью носить его имя! Знай, что как сын твоего отца, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Я уже убедился в том, что не только лицом и статью ты схож с Аранвэ. Твой дух также светел, бесстрашен и горд, как тот, каким обладал он. В моем лице ты навечно обрел друга, Воронвэ Аранвион.

— Благодарю тебя за то, что подарил мне и другим надежду! — ответил я. — Сейчас мне нужно оставить тебя, Лорд Глорфиндель, ибо, видит Эру, я нуждаюсь в уединении, чтобы обдумать все, что узнал от тебя.