Путь к Океану

Одноклассники смотрели на нас с раскрытыми ртами. Они так и остались ещё теми же школьниками на попечении родителей, хоть и назывались гордо «студентами», а мы, уезжая щенками, вернулись, хоть и с маленькими зубами, но уже волками и отчётливо выделялись среди них, особенно Бург с Ломом своим привезённым акцентом. Мне с ними было уже неинтересно, и я в который раз убедился, что сделал по жизни правильный выбор. Ты ведь знаешь, что они и доселе собираются на «встречах выпускников». Какие, накер, встречи могут быть, когда ни многих учителей уже нет, ни лучшей трети класса, среди которых наши друзья? Чтобы снять ночной клуб, накерачиться там, и колотить понты, кто они по-жизни? Не по нраву мне это, я лучше здесь, в «Ступеньках», с тобой бухану. А кто мы по-жизни — бродягами родились и ими же умрём, зато есть, что вспомнить.

— Вадик! Принеси ещё бухла, брат, и рок включи, пожалуйста.

— Бург тусил со студентами, Лом с блатными мутил, а мы с Ромычем сидели у меня за нардами, пили «Смирновку», слушали новый хэви, и говорили, говорили… Знаешь, Фил, сейчас, когда его нет с нами, у меня осталось ощущение недоговорённости чего-то важного, видно, оно всегда так, когда человек уходит навсегда. Ничего, надеюсь, у нас ещё будет время наговориться. А тогда братан жутко убивался, что не свалил с нами, а я утешал его тем, что он всё равно не пошёл бы в море до службы — весенний призыв, а он божился, что соскочит весной в армию, вернётся и станет моряком. Я сидел и грустно думал о том, что этому не бывать, потому что в жизни всё решает первый шаг. Молодец, пацан, всё таки завалил институт и сам напросился на трёшку в ВМФ.

А наша троица, однако, совсем обарзела — не успели оглянуться, как почти месяц прошёл, пора бы и честь знать. Возвращались на поезде, под завязку затаренные родительскими пирожками и пивом.

Дни летели ураганом

— Получили небольшой разнос для понта по приезду, и жизнь полетела, набирая обороты. Я в одну сторону, Лом с Бургом в другую — разные группы. Моя была — «Мама, не горюй». Одни погоняла чего стоили — Бандито, Нарком, Ватсон, Ганс, Ричи Блэк, Вутка, только те, кого запомнил и с кем плотно тусил. Сорвиголовы все, как один — палец дашь, с башкой откусят.

Ватсон учил меня играть на гитаре рок. Имея абсолютный слух, он влёгкую снимал с кассетника соляги Айомми и Блэкмора. С Вуткой мы имели обыкновение брать литр водки и идти в библиотеку. Обоих пёрло от романов Дюма, «Граф» тамошний до сих пор на меня в обиде, по-ходу, — так и не прочёл его до конца, потому что в очередной заход постоянно забывал, на чём остановился, а библиотекарша так и не поняла, как можно опьянеть до свинской степени от чтения книг, ах-ха-ха. С Бандито и Наркомом тихо накуривались и слушали хэви. ACCEPT, SABBATH, MAIDEN, METALLICA — это, как первая любовь, которая не забывается никогда. В студиях N было полно свежих записей групп, запрещённых в СССР, и я быстро заполнял пробелы в своём музыкальном образовании.

Но основная тема была у нас с Блэком — мы тусили с фарцой на квадрате. Прикинь, брат, за одно только появление там сразу выгоняли из бурсы, с огнём игрались, молодые долбоёпы, ведь не просто тусили, а бабло косили. Но Ричи был хитёр и изворотлив, как лис, я достойный его ученик, а одеваться и жить хотелось красиво.

Занятное это место было — квадрат. Кучкуются тела неопределённой внешности и возраста на пустой площадке посреди рынка и вроде бы тихо общаются о своём. Но стоит постороннему пройти мимо, или сквозь них, со всех сторон раздаются приглушённые голоса: «Что нужно?», «Что ищем?». Здесь можно было прикупить любое импортное барахло, от сигарет и жвачки до дублёнок и двухкассетников. Товар, естественно, никто при себе не держал, купля-продажа происходили в условленных местах — скверах, подъездах, подворотнях, через посредников, которыми мы с Блэком и работали. Сдавали товар, получали бабло и свой небольшой процент у продавца.

Сами же толкали в бурсе сигареты, футболки, джинсы и прочую мелочёвку надёжным пацанам. Банчили чеками, заменяющими морякам валюту в СССР. На них можно было отовариться тем же, чем барыжили на квадрате, только немного дороже, зато качественнее, в валютнике, куда впускали по корочке моряка. Чеки брали у знакомых мореманов, которых у Ричи было немеряно, и всё прибавлялось во время наших кутежей в кабаке «Бриг», прибежище иносранцев и валютных проституток, где у Блэка работала подруга. Она часто выручала нас, пряча в подсобке, так как попадись мы в «Бриге», был бы тот же писдец, что и на квадрате. С настоящей валютой не связывались, хоть и была возможность. Нутром чуяли, что есть грань, за которую нельзя переступать, иначе рано или поздно попадёшь в цепкие лапы конторы.

Короче, крутились по-полной, «дни летели ураганом, денежки рекой, двери в бары рестораны открывал ногой», западло было на трамвае ездить. И довыёживались…

Иеххх… Вадим, налей!

Там били больно кованою пряжкой