Путь к океану (сборник)

В спасательных работах большую энергию про­явил мичман Чихачев с корвета «Оливуца». Незадол­го до отхода корвета из Петровского Чихачев вместе с Бошняком (молодые люди успели подружиться) явился к Невельскому и просил помочь ему списаться с корвета и разрешить участвовать в экспедиции. Невельской был бы рад оставить у себя дельного мичмана, но для этого требовалось разрешение команди­ра «Оливуцы». К счастью, Сущев быстро сдался на уговоры, и мичман Чихачев стал офицером Амурской экспедиции.

Девятнадцатого августа «Оливуца» ушла из Пе­тровского.

XIV. ПЕРВЫЕ ШАГИ АМУРСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ

Немедленно по выгрузке в Петровском и ликвида­ции последствий кораблекрушения Невельской при­ступил к проверке сделанного зимовавшими здесь Орловым и Гавриловым.

В самом зимовье были построены жилые дома и складочные помещения, хотя и тесные, но в общем достаточные для размещения в них членов экспеди­ции. Транспорт «Охотск» не смог выйти в море, так как буря и сильный ледоход выбросили его на берег и серьезно повредили расшатанный и гнилой корпус. Самое неприятное известие касалось устройства жилья в Николаевском посту.

Последним зимним путем Орлов, захватив с собой восемь матросов, отправился на мыс Куегда, чтобы построить дом для гарнизона Николаевского поста. Старый служака, с добродушным презрением отно­сясь к воинственности «инородцев», не захватил с со­бой оружия. Когда он приступил к рубке леса, вокруг собрались гиляки и стали мешать рабочим. Маньчжуры строго приказали им не допускать русских селить­ся здесь, уверяя, что со вскрытием рек сюда придет войско для истребления русских и наказания тех ги­ляков, которые будут им содействовать. Возбужден­ная толпа явно не прочь была расправиться с рус­скими, не дожидаясь маньчжуров. Очень соблазни­тельно было воспользоваться инструментами и снаряжением маленькой экспедиции. Орлов, досадуя на свою непредусмотрительность, отступил, избегая стычки.

Узнав подробности этого происшествия, Невель­ской сделал серьезный выговор Орлову за нереши­тельность.

Прежде чем приступить к выполнению программы исследований, необходимо было нейтрализовать по­следствия неудачной экспедиции Орлова.

В Николаевском посту была одна четырехвесель­ная шлюпка, вооруженная фальконетом. Откоманди­ровав Чихачева и топографа Попова для наблюдения и съемки берегов Южного пролива и южной части лимана, Невельской захватил с собой лейтенанта Бошняка, Березина и 25 человек вооруженных матро­сов и отправился по Амуру на вельботе и байдарке к мысу Куегда.

В Николаевском Невельской собрал гиляков и объяснил им, что они поступили очень плохо, пытаясь повредить русским и послушавшись маньчжуров. Ведь они же сами обращались к Невельскому за защитой от несправедливостей и жестокостей маньчжурских купцов.

Гиляки цокали языком и смущенно разводили руками.

– Почему вы хотели напасть на Орлов-джангина? – спрашивал Геннадий Иванович. – Разве он пло­хой человек? Или он поступал с вами хуже, чем маньчжуры?

– Нет, нет! – заволновались гиляки. – Они зна­ют, бачка, – переводил Афанасий, – они больно хоро­шо знают, Орлов-джангин больно хороший человек. Он нам совсем, как свой человек! – Афанасий объяс­нил, что гиляки хотели напасть на русских не по доброй воле, их запугали маньчжурские купцы. А сами они не хотят русским плохого.

Дело прояснилось.

Несколько маньчжуров находилось в одном из ближних селений, и как раз они были из тех, кто воз­буждал гиляков против новых пришельцев. Невель­ской потребовал их к себе и устроил суд. Единодуш­ные показания гиляков обвинили торговцев не только в антирусской агитации, но и в притеснениях и жестокостях, которые они чинили над местными жите­лями.

Сделав внушение купцам, Невельской приказал высечь нескольких из них в присутствии толпы ги­ляков.

Несмотря на то, что во флоте телесные наказания были обычны и повседневны. Невельской почти нико­гда не прибегал к ним. Эта решительная мера была вызвана чрезвычайными обстоятельствами и наглядно показала маньчжурским купцам, что они должны со­образовать свое доведение с требованиями Невельско­го. Геннадий Иванович понимал, что это, наверное, не последняя попытка бродячих купцов не допустить порядков, устанавливаемых им на Амуре.

Борьба с маньчжурскими торгашами была далеко не единственной проблемой для Невельского. Препят­ствия, беды, опасности грозили со всех сторон. И про­тивопоставить им он мог только свою волю и само­отверженность да мужество своих помощников.

Действительно, Невельской был отправлен на Амур с поручением очень незначительным: для «расторжки с гиляками». Ему запрещено было «касаться» каких-либо местностей на Амуре, кроме Петровского и Николаевска. Геннадий Иванович уже испытал, чем может грозить ослушание. Но он предвидел, какой вред может принести отечеству трусливая политика Нессельроде и Чернышева. Он понимал также, что Муравьев недооценивает значение Амура и гаваней, расположенных южнее устья реки, хотя и сознает не­обходимость для России иметь твердые, надежные позиции на Тихом океане.