Путь к перевалу

— Сама удивляюсь…

Но в это время к костру подходит Костин отец.

— Звонил сейчас ваш преподаватель…

— Откуда?

— Приехали?

— Да. Сошли они на другой станции, промахнули один перегон. Так что, просили передать вам, придут позднее, и чтобы не беспокоились.

— Эх, мать честная! — воскликнул Костя.

— Да, нескладно получилось…

Ребята приуныли.

***

— Ну, как, Юрий Дмитриевич, дозвонились? — спросил Андрей, когда Воронов вышел от начальника станции.

— Дозвонился, предупредил их… Но как мы проскочили этот полустанок?

— Заболтались… А поезд, наверное, там только чуть приостанавливается, — заметил Стенин.

— Теперь лишних восемь километров шагать. Да от полустанка — еще четыре. Можно бы напрямик — я кордон этот знаю. Однако ночью, по глубокому снегу не проберешься.

— Пойдем вдоль линии.

— Тебе не трудно будет? — спросил Воронов. — А то, может, поговорить с начальником, чтобы ночлег устроил.

— С какой стати! Я еще вас обставлю. — Стенин, бросив недокуренную папиросу, начал развязывать лыжи.

Через несколько минут огни станции остались позади. Ночь была темная. Но вдоль полотна шла накатанная санная дорога, недавно ее припорошило снегом, и скольжение было хорошим.

След прокладывал Андрей. За ним шел Стенин, позади — Воронов. Он двигался широким неторопливым шагом, нарочно приотстав от спутников, и был даже доволен, что все получилось именно так, можно идти и идти сквозь ночь и снег, зная, что впереди ждет встреча…

Слегка вьюжило. Где-то высоко над головой протяжно гудели провода. Но здесь, у леса, вплотную подступавшего к полотну железной дороги, было тихо. И темно. Лишь тревожные огни светофоров мигали вдалеке, да иногда вырывался вдруг из-за поворота яркий луч прожектора, и тогда ночь наполнялась грохотом идущего поезда.

Воронов, расстегнув куртку, глубоко вдохнул морозный воздух.

— Ну вот и полустанок! — послышался голос Андрея.

— Наконец-то! — воскликнул Стенин.

— Устал? — спросил Воронов.

— Да, чувствуется с непривычки.

— Теперь уже недалеко. А сейчас… Может, на полустанок зайдем? Передохнем немного.

— Нет уж, пошли дальше. Только потише…

***

…А на поляне под елкой Витя настраивает «Спидолу», и по лесу разносится мелодичный перезвон курантов. Здравствуй, Новый год!

Ребята раскупоривают шампанское. Все поднимают кружки, улыбаются и почему-то молчат. Непривычно слышать бой курантов здесь, у костра, среди заснеженных елей.

И вдруг словно что-то прорвалось. Все заговорили, застучали кружками. Начались поздравления. Люся посмотрела на Сашу и дружески ему кивнула. Он улыбнулся в ответ и высоко поднял свою кружку. С Новым годом!

Костя предлагает:

— Выпьем за дружбу, ребята!

— За дружбу! — эхом прокатывается по лесу.

— Давайте гимн! — просит Иван. И сразу же, как лавина:

Сквозь тайгу, по болотам и горам,
Под дождем, в лютый холод и в зной
Мы шагаем, шагаем путем незнакомым
За своей беспокойной мечтой.

С той мечтой мы навек побратались,
Выбрав в жизни удел непосед,
С ней учились, мужали, трудились, влюблялись
В дни счастливых студенческих лет.

Поют все с увлечением, вкладывая в слова песни весь пыл молодости, все страстное нетерпение ринуться в водоворот жизни.

— Выпьем за тех, кто в поле!

Традиционный тост геологов.  Все встают, чокаются. Мысленно желают успеха тем, кто идет сейчас экспедиционным маршрутом, — неважно где, в песках Кара-Кумов или в джунглях Африки, — у геологов это может быть и в новогоднюю ночь.

Колька бросает в костер охапку лапника. На минуту становится совсем темно, но в следующее мгновенье огонь вспыхивает с новой силой. К костру выходит Валерий.

— Предлагаю вашему вниманию стихи «Новогодние приветы».

Сдвинув шапку набок, он начал с комическим подвыванием:

Сегодня мы встречаем
Всей группой Новый год.
Собрался здесь за «чаем»
Знакомый нам народ.

Валерий театрально раскинул руки и обернулся к Ивану:

Гроза и совесть наша —
Недремлющий Кравцов.
Он стал вторым папашей,
Построже всех отцов!

Слова Валерия потонули в смехе.

Пришел чайку откушать
И с нами посидеть
И тот, кто все «заслушать»
Готов и «обсудить».

— Витька!

— Конечно, Витька! Вот здорово!

А Валерий продолжал:

А рядом с ним — «во-первых»,
И «в-пятых», и «в-седьмых» —
Гроза империалистов,
Светланки и других.

Тут уже все буквально повалились с хохоту. Фарид пытался вскочить, но Краев обнял его железными ручищами и усадил прямо в снег.