Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия

Если вы похожи на тысячи родителей, которых я опрашивал, то ответите: «счастья», «уверенности», «довольства жизнью», «самореализации», «гармонии», «всех благ», «добра», «здоровья», «удовлетворения», «любви», «культуры» и т. п. То есть ваш приоритет – благополучие ваших детей.

Вопрос второй: в двух словах – с чем ассоциируется у вас учеба в школе?

Если вы похожи на других родителей, то ответите: «с достижениями», «с навыками мышления», «успехом», «послушанием», «грамотностью», «математикой», «работой», «экзаменами», «дисциплиной» и т. п. То есть школа готовит к будущему профессиональному успеху.

Обратите внимание, два этих списка почти не пересекаются.

Учеба в школе больше ста лет была дорогой к работе во взрослой жизни. Я за успех, грамотность, прилежание и дисциплину, но я хочу, чтобы вы представили: в школе можно обучать – без ущерба друг для друга – навыкам благополучия и навыкам достижения успеха. Я хочу, чтобы вы представили себе позитивное образование.

Нужно ли учить благополучию в школе?

Распространенность депрессии среди молодых людей по всему миру поражает воображение. По некоторым оценкам, сегодня депрессией страдают почти в десять раз чаще, чем пятьдесят лет назад {1}. И дело не в том, что мы теперь больше знаем о депрессии. Основные данные получены путем сплошного анкетирования: десятки тысяч людей отвечают на вопросы, в которых даже не упоминается депрессия («Вы когда-нибудь пытались покончить с собой?», «Вам случалось плакать каждый день на протяжении двух недель?» и т. п.). Сегодня депрессия терзает тинейджеров: полвека назад ее начало приходилось на возраст около тридцати лет, сейчас ею страдают те, кому не исполнилось и пятнадцати {2}. Пока идут споры о том, можно ли назвать этот всплеск пугающим словом «эпидемия» {3}, специалисты хватаются за голову: настолько часто встречается депрессия и настолько редко она пролечивается.

Ситуация парадоксальная {4}, особенно если вы думаете, что благополучие зависит от внешних условий. Сейчас в развитых странах почти всё лучше, чем пятьдесят лет назад, и только идеологически зашоренный человек может не видеть этого. Покупательная способность в Соединенных Штатах выросла в три раза. Площадь среднестатистического дома увеличилась вдвое – со 110 до 230 м {2}. В 1950 году на двоих водителей приходилась одна машина; сейчас в США больше машин, чем людей, имеющих водительские права. Если раньше только один из пяти детей мог продолжить образование после окончания школы, то теперь это доступно каждому второму. Красивее стала одежда и даже люди. Прогресс не ограничивается материальной стороной жизни {5}: стало больше музыки, расширились права женщин, меньше расизма, больше развлечений и больше книг. Если бы мои родители, жившие со мной и моей старшей сестрой Бет в доме площадью 110 м {2}, узнали, что всего этого удастся достичь через пятьдесят лет, они сказали бы: «Это рай». Но это не рай.

Депрессия все чаще поражает все более юных, а средний по стране уровень счастья, который полвека отслеживали эксперты, не поспевает за улучшившимися условиями жизни. Он вырос точечно, если вообще вырос {6}. Среднестатистические датчанин, итальянец и мексиканец удовлетворены жизнью несколько больше, чем пятьдесят лет назад, но среднестатистические американец, японец и австралиец – не больше, а среднестатистические британец и немец – меньше. Среднестатистический россиянин гораздо более несчастлив.

Почему – никто не знает. Это не обусловлено биологически или генетически. За последние пятьдесят лет наши гены и хромосомы не изменились. Экология тоже ни при чем. Ланкастерские амиши– старообрядцы {7}, живущие в пятидесяти километрах от моего дома, страдают депрессией в десять раз реже, хотя дышат тем же воздухом (да, с выхлопными газами), пьют ту же воду (да, с фтором) и производят значительную часть нашей еды (да, с консервантами). Все это связано с современным укладом жизни и, наверное, с тем, что мы ошибочно называем «процветанием».