Путь к самопознанию человека в восьми медитациях

Может наступить такое мгновение, когда душа будет внутренне переживать себя совершенно иначе, чем обыкновенно. В большинстве случаев душа от сна как бы оживает к сновидению. Но тотчас оказывается, что это переживание нельзя сравнить с тем, что обычно разумеешь под сновидением. Бываешь тогда совершенно восхищен миром внешних чувств и рассудка и однако переживаешь все так же, как и в обычной жизни, когда противостоишь внешнему миру в бодрствующем состоянии. Чувствуешь себя вынужденным представить себе это переживание. Для этого представления берешь те понятия, какие имеются в обыкновенной жизни, но очень хорошо знаешь, что переживаешь нечто иное, чем то, к чему нормально эти понятия относятся. На последнее смотришь только как на средства для выражения переживания, которого дотоле не испытывал и о котором знаешь, что в обыкновенном бытии оно невозможно. Чувствуешь себя как бы окруженным со всех сторон грозовыми бурями. Слышишь гром и видишь молнии. Знаешь, что находишься в комнате дома. Чувствуешь себя пронизанным силой, о которой дотоле ничего не знал. Потом чудится, что видишь в стенах вокруг себя трещины. Самому себе или личности, которая, как полагаешь, стоит рядом с тобой, хочется сказать: дело плохо; молния ударила в дом, она охватывает меня; я чувствую себя схваченным ею; она меня уничтожает. И когда пройдет целый ряд таких представлений, внутреннее переживание переходит из снов в обычное душевное состояние. Находишь себя в себе вместе с воспоминанием о только что пережитом. Если это воспоминание так же живо и точно, как и всякое другое, оно дает возможность составить суждение о том, что было пережито. Тогда непосредственно знаешь, что пережито было нечто, чего нельзя пережить никаким телесным чувством, а также и обыкновенным рассудком. Ибо чувствуешь, что только что сделанное описание, какое можно дать себе или другим, есть лишь средство выразить это переживание. Выражение это хотя и является средством объяснения этого предмета, но само не имеет с ним ничего общего. Знаешь, что для такого переживания не нуждаешься ни в каком внешнем чувстве. Кто станет здесь говорить о скрытой деятельности внешних чувств или мозга, тот не знаком с истинным характером этого переживания. Он держится за описание, которое говорит о молнии, громе, трещинах в стене, и поэтому думает, что душа пережила лишь отголоски обыденной жизни. Он принужден считать пережитое лишь за видение в обыкновенном смысле слова. Он не может думать иначе. Одно оставляет он здесь без внимания, что изображающий такое переживание берет слова: молния, гром, трещины в стене, как образы для пережитого, но что он не смешивает его с образами. Правда, дело ему представляется так, как если бы он действительно воспринимал эти образы. Но в данном случае он не так относится к явлению молнии, как когда он видит ее своими глазами. Видение молнии является для него, как нечто, покрывающее только отчасти действительное переживание; сквозь молнию смотрит он на нечто совсем иное, что в чувственном внешнем мире пережито быть не может.

Для произнесения верного суждения необходимо, чтобы переживающая подобное состояние душа совершенно здраво отнеслась к внешнему миру, когда это переживание окончится. Она должна быть в состоянии правильно сравнивать то, что испытала как особое переживание, с переживанием обычного внешнего мира. Кто даже в обычной жизни склонен предаваться всяким мечтаниям по поводу вещей, тот мало пригоден для такого суждения. Чем больше у человека здравого, хотелось бы сказать, трезвого чувства действительности, тем это лучше, когда речь идет о правдивом и веском обсуждении подобных вещей. Отнестись с доверием к сверхчувственным переживаниям можно только, когда имеешь право сказать себе по отношению к внешнему миру, что принимаешь вещи и события отчетливо такими, как они суть.

Если все необходимые условия таким образом исполнены, и ты имеешь основание признать, что не пал жертвой простого видения, то знаешь, что пережил нечто, для чего тело не послужило посредником при наблюдении. Наблюдение было произведено помимо тела непосредственно ставшей крепче в самой себе душой. Ты получил представление о переживании вне твоего тела.

Ясно, что в этой области закономерные различия между мечтанием или иллюзией и подлинным, произведенным вне тела наблюдением не могут быть даны в ином смысле, чем в области восприятий внешних чувств. Бывает, что какой-нибудь человек обладает живым вкусовым воображением и уже при одном представлении о лимонаде ощущает почти так, как если бы он его действительно пил. Но различие между тем и другим выяснится тем не менее из всей совокупности жизненных отношений. То же можно сказать и о переживаниях вне тела. Чтобы прийти в этой области к совершенно убедительным представлениям, надо в нее здраво вжиться, приобрести способность наблюдать взаимную связь переживаний и таким образом исправлять одно другим.