Путь к себе. О маме Наталии Сац, любви, исканиях, театре

Накануне нового года прошел слух, что ждут каких-то важных «представителей» чуть ли не из самой Москвы. По этому поводу были выданы со склада новые занавески на окна и зарезан самый могучий из свиного стада хряк Васька. Уплетая ароматный наваристый борщ, мы радовались, что мяса теперь, по словам тети Мани, хватит на четыре-пять недель, так как Васька потянул чуть ли не на пять пудов. Но «представители» не приехали, а мясо из кладовой на кухню боль­ше не поступило.

За несколько дней до гибели Дружка поголовье свиней уменьшилось еще на одну свинью — Дуньку, которая якобы сожрала отраву для крыс. Эта «официальная версия», однако, никак не согласовывалась с тем, что накануне из свинарника доносился пронзительный визг, а заходивший ночью в конюшню Витька видел, как какие-то люди вместе с Вениами­ном загружали подводу чем-то очень похожим на свиную тушу.

Было ясно, что в котлеты или общественный борщ свиньи не попадут, но именно поэтому они были призваны стать орудием мщения.

ночью восемь теней пробирались к свинарнику. Все было о и продумано до мелочей. Трое девчонок заняли наблюдатель-сторожевые посты, а я, четвертая, направилась к Анчару. Пови­ он тотчас тихо улегся у моих ног, в это время мальчишки перепиливали дужку огромного амбарного замка. Все мы преврати­ но ни один звук не доносился из свинарника, куда скользнул

прошла целая вечность, прежде чем он появился вновь и Тотчас остальные мальчишки тоже скрылись в свинарнике. минуту они появились снова, волоча за собой свиные туши. все уже было загружено в сани и раздался условный свист, тронувшимися санями.

степь. Испещренная синими тенями, бескрайняя, она подобревшей, навевает мирные мысли и радужные мечты. Впро­ может, от непривычного ощущения сытости?.. Дым костра овчарни в нескольких верстах от села еще разносит драз­ жареной свинины, но есть уже никто не может. Двигаться хочется и совершенно непонятно, что делать дальше. Но вид усталых лошадей и, главное, мысли о голодных товарищах к действию.

Как ни странно, вернуться домой, поставить лошадей в конюшню и приступить к угощению удалось совершенно беспрепятственно. В домах у Доры и Вениамина не горит свет, очевидно, они ни о чем не подозрева­ют. Однако это было не так, и во время нашего отсутствия произошло следующее.

Еще затемно Дора, как всегда, направилась к любимым хавроньям. Но, войдя в свинарник, вместо Пашки и Машки — она называла свиней только человеческими именами — увидела лишь их скрюченные хвости­ки, вызывающе положенные у самых дверей. Трудно описать ее ярость, во всяком случае вопли взбешенной начальницы услышали не только мигом прибежавший Вениамин, но и тетя Маня с тетей Лизой.

По следам полозьев Вениамину без труда удалось определить, куда мы направились. Но чтобы отправиться следом, нужны были лошади, а они были у нас. В правлении колхоза, куда кинулись Дора и Вениамин, в этот час еще никого не было. Пришлось преследователям пускаться в погоню пешком.

Когда, наконец, они добрались до заброшенной овчарни, мы ее уже давно покинули, оставив, впрочем, улики совершенного преступления в виде остывшего костра и разбросанных повсюду костей.

Пережитые волнения, сытость и тепло так меня разморили, что, присев на койку, я сама не заметила, как заснула безмятежным и сладким сном.

Мне снилась веселая желтая тропинка, бегущая к веселой, в солнечных бликах речке в Серебряном бору, куда мы с папкой, размахивая полотенцами, устремились купаться. Рядом с нами бежит наш пес Пират и звонко лает. И так нам хорошо и весело бежать, но только... Только уж очень громко разлаялся Пират, и почему он трясет меня за плечо?

Кроме меня, все вовремя заметили приближающуюся опасность и тут же покинули общежитие, — потому весь гнев разъяренного на­чальства обрушился на меня одну. К тому же Вениамин догадался, кто усыпил бдительность собаки, и считал меня главной виновницей. Вместе с ослепленной яростью Дорой он немедленно приступил к рас­праве: Вениамин крепко держал меня за руки, Дора наотмашь била по лицу...

Первой на помошь бросилась Тамарочка. Самая маленькая. Самая слабенькая. Бесконечно любящая. Вцепившись в платье начальницы, она тоненько закричала:

—   Не смей бить Ксаночку!.. — и сама стала молотить кулачками толстый начальственный зад.

Вслед за Тамарочкой влетели ребята, тетя Маня и тетя Лиза. Вид их был так грозен, что Дора и Вениамин стали отступать перед молча дви­гающейся на них стеной. Однако, когда в дверях появилась Анна Ива­новна с незнакомыми людьми, Дора вновь обрела начальственный ап­ломб и пророкотала:

—  Почему здесь посторонние?