Путь к сердцу герцога

Граф шумно вздохнул.

— Убирайтесь вон. И больше не смейте разговаривать с моим сыном.

Чарли коротко кивнул и вышел.

Глава 20

Выйдя в коридор, Грэшем с благодарностью обнаружил ожидающего неподалеку дворецкого: выбраться из этого дома самому вряд ли удалось бы. Он пошел за слугой, не замечая ничего вокруг: мысли были целиком заняты недавним открытием. Мог ли мальчик действительно оказаться его сыном?

Нет. Даже если в венах маленького лорда Кренстона и течет кровь Даремов, он все равно никогда не станет его ребенком. Как всегда в подобных случаях, закон безоговорочно займет сторону Уорли. Чарли редко задумывался об отцовстве и по этой причине не подарил ребенка ни одной из своих любовниц. С Тессой он вел себя куда менее осторожно, но… мысль о ее беременности почему-то не вызывала тревоги. Более того, он с легкостью представлял ее с зеленоглазым малышом на руках и даже слышал, как она объясняет сыну, что бухгалтерские книги надо содержать в чистоте и порядке. Да, с такой матерью у нового герцога Дарема будет самый умный, самый образованный наследник, какого только способна представить добрая старая Англия. Мысль показалась забавной, и Чарли улыбнулся.

— Грэшем…

Имя прозвучало едва слышно. Мария стояла у подножия лестницы — по-прежнему красивая, с выражением радости и надежды на лице. Одну руку она прижала к груди, а другую вытянула навстречу. К ужасу Чарли, дворецкий тактично испарился. Меньше всего хотелось беседовать с леди Уорли наедине.

— Ты приехал за мной, — прошептала она. — Наконец-то! О, Грэшем…

Словно пытаясь защититься, он неуверенно остановился.

— Нет, Мария, нет!

Несмотря на сопротивление, она все-таки сжала ладони.

— Знала, знала, что обязательно приедешь… ах, милый, ты представить не можешь, как я тосковала эти долгие три года…

— Я только что разговаривал с Уорли.

— О! Да, конечно… как же иначе? — Она подошла ближе и лучезарно улыбнулась. — Естественно, ему придется начать бракоразводный процесс, и это будет ужасно, но, в конце концов, мы все-таки соединимся. Ах, милый, ты самый благородный человек на свете!

Чарли не мог допустить, чтобы она и дальше обманывала себя. Не имел сил слушать безумные рассуждения о планах на будущее, а потому решил одним махом обрубить все концы.

— Он рассказал об Алберте. Я видел мальчика.

Мария на миг замолчала и тут же легко рассмеялась, однако испытала некоторую неловкость.

— Еще бы! Сын и наследник! Для него это самое главное. Демонстрирует Алберта как породистого жеребенка.

— А еще он сказал, будто бы ты заявила, что этот ребенок от меня.

У Марии дрогнул подбородок.

— Была обижена и рассержена. Уорли знает, что в таком состоянии я способна наговорить все, что угодно. Мы ссорились. Видишь ли, между мужьями и женами иногда случаются размолвки…

— Так это действительно мой сын? — Прямой вопрос остановил нервную, суетливую болтовню. Мария взглянула с откровенным разочарованием. — А если ты не уверена, то как могла сказать такое супругу? — Чарли вышел из себя. — Как могла поставить под сомнение отцовство Уорли и родословную ребенка?

Мария пожала плечами:

— Поставить под сомнение? Вот еще! Ничто не может помещать Алберту унаследовать титул.

— Но твоему мужу от этого ничуть не легче! — горячо воскликнул Чарли и тут же глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Так это правда? Он действительно мой сын?

Леди Уорли помолчала.

— Не знаю. Честное слово, не знаю.

Чарли остолбенел.

— Но как же ты могла?

— Как могла? — Мария покачала головой; в ангельских голубых глазах блеснули слезы. — Как могла позволить себе мгновение счастья с тем, кого люблю долгие годы? Как могла решиться на ночь блаженства? И ты еще спрашиваешь?

— Но допустить такой риск? Ты же знаешь своего мужа. Сейчас он говорит, что любит мальчика, но что, если со временем обида возьмет свое, а чувства остынут? И это еще не все… — Он помолчал. — Если ребенок мой, то ты навсегда нас разлучила. Зачем ты это сделала?

Мария упрямо вздернула подбородок, губы у нее заметно дрожали.

— Об этом я тогда не думала. Знала только одно: что отчаянно несчастна и тоскую по тебе.

Жалость смешалась с негодованием. Да, согласие лечь с ней в постель было рискованным шагом, а Мария действительно выглядела несчастной. Но как простить ее последующие поступки? Даже если сам он в полной мере разделял вину, а супруг действительно заслужил презрение, будущее сына она отравила. Отныне и впредь Уорли будет постоянно искать в мальчике черты соперника. Ради благополучия ребенка оставалось лишь молиться и надеяться, что он все-таки окажется родным сыном графа. Да, сейчас, пока малыш вызывает только умиление, в семье царит видимость спокойствия, но со временем Алберт вырастет и проявит свойственное юности стремление к независимости и самоутверждению. Вот тогда-то…