Путь к сердцу мужа

— Понимаешь, Эля, — просто сказал он, — я, конечно, очень ценю твое бескорыстие, но сейчас не тот случай. Я еще раз хочу тебе сказать, что мне совершенно все равно, во что ты одета. Когда мы с тобой ехали к Борису, я вообще не смотрел, что на тебе было. Потому что там судят человека не по наряду, а по уму и доброте. Но сейчас мы с тобой идем в такое общество, где все мгновенно определяют, сколько стоит то, что на тебе надето и от какого это кутюрье. Знаешь, есть такое выражение «положение обязывает». Ну так вот, раз мы идем туда, положение обязывает нас выглядеть на уровне. Ни один человек, работающий за зарплату, не может купить себе такие вещи. И стесняться этого нечего. Но мне вполне по средствам оплатить эти наряды. Поверь, — засмеялся он, — если бы для меня это было дорого, я бы тебе их не предлагал. Так что давай, выбирай, что тебе нравится. Я думаю, ты в этом разбираешься лучше, чем я.

Он легонько подтолкнул ее к вешалкам и подбадривающе кивнул.

— Ну, смелее, вперед.

Бедной Лизе ничего не оставалось, как начать выбирать платья. Вначале у нее глаза разбегались, но вскоре она отобрала три самых красивых на ее взгляд и пошла в примерочную. Полонский терпеливо ждал снаружи. Когда она вышла, Полонский был тронут выражением детской радости на ее лице. С удовольствием оглядев себя в зеркале, она с торжествующей улыбкой повернулась к нему.

— Ну, как?

Он с минуту восхищенно смотрел на нее, а потом решительно кивнул.

— Берем.

— Подождите, сейчас я принесу вам туфли к этому платью. Увидите, как оно будет смотреться, — тут же вмешалась продавщица и бегом побежала за туфлями. Все с той же горделивой улыбкой Лиза надела сказочной красоты туфли и счастливо вздохнула. В таком наряде она могла показаться в любом обществе.

— Так, туфли берем тоже, — торопливо сказал Полонский, — Заверните.

— А я же эти два платья не мерила, — огорчилась Лиза. — Давай я их только примерю и все. Просто посмотрим, может, они лучше.

В итоге они взяли все три платья и к ним туфли. Лизе хоть и было как-то не по себе, что Полонскому пришлось выложить за них целое состояние, но она все равно не могла сдержать радости. Таких красивых вещей у нее никогда не было. И ведь она не заставляла его купить их ей, даже не просила. Он сам захотел. В машине она не выдержала и поцеловала его. Полонский посмотрел в ее сияющие от радости глаза и снисходительно сказал:

— Надо же, как вам, женщинам, нужно мало для счастья. Пару красивых тряпок и все.

— А вот и нет, — решила обидеться Лиза, но у нее не получилось. — На самом деле, нам важно внимание, ну, и… красивые платья тоже. Знаешь, что Теккерей сказал однажды. Я не помню дословно, но примерно так: «Даже лучшие из женщин не могут быть равнодушными ко всем этим кружевам, лентам, заколкам, и, по правде говоря, какой бы мужчина дал больше двух пенсов за женщину, стоящую выше этого». Вот так, — торжествующе закончила она.

— Да я что? Я совсем не против красивых вещей. Ты в этих платьях, Эля, настоящая красавица. Я уверен, мне сегодня все будут завидовать.

— Да, я тоже так думаю, — самодовольно сказала Лиза, но, не выдержав, засмеялась.

И сейчас, вспомнив эту сцену, Лиза невольно улыбнулась. Вечер тогда прошел прекрасно. Лиза выглядела великолепно. Она судила об этом и по завистливым взглядам, которые бросали на нее женщины, и по восхищенным взглядам мужчин. Вообще за последнее время, благодаря любви и красивым вещам, она полностью забыла о своем комплексе неполноценности и с удовольствием смотрела на себя в зеркало. Вот как и сейчас. Все на ней сидит великолепно. Роскошные платья ждут ее у Димы дома. Кстати, как и многие другие ее вещи, почти на все случаи жизни. С собой нужно только взять косметику и кое-какие интимные предметы туалета. Сегодня, между прочим, она должна хорошо выглядеть. Дима предупредил ее, что к нему приезжает самый близкий друг из Дании. Наверное, мнение Друга для Димы много значит, поэтому нужно постараться произвести самое лучшее впечатление, решила Лиза.

Она подхватила сумку на плечо. Все в порядке, можно идти. Вот только нужно сказать маме, что она как всегда вернется только в воскресенье вечером. У Лизы на мгновенье стало тяжело на сердце. Что мама о ней думает? Она, конечно, ничего не говорит ей из деликатности, только все время вздыхает и молчит. Перед мамой Лизе было неудобно. Она изо всех сил убеждала себя, что у мамы просто старомодное воспитание, что сейчас даже шестнадцатилетние девочки запросто ночуют у своих бой-френдов, но, по правде говоря, ей было часто просто стыдно смотреть матери в глаза.

Она прошла на кухню. Мама сидела за столом неподвижно, о чем-то задумавшись. При виде Лизы она тут же стала что-то перекладывать, делая вид, что занята делом.

— Мама, — вздохнув, сказала Лиза, — я понимаю, ты меня осуждаешь, но…