Путь к сердцу мужчины

– Он нечист на руку. Воровать тоже надо уметь. И если уж красть, то миллион, – Ксения хохотнула. – А Сашуля ворует по-мелкому. Это несерьезно. Вот что ты, например, думаешь о человеке, который украл миллиард долларов?

– Я им восхищаюсь, – честно ответила я. – Это ж какую голову надо иметь!

– Вот именно! А если человек ворует сто долларов?

Я презрительно хмыкнула.

– Вот в этом весь Сашуля. Но журналист он талантливый, нужно отдать ему должное.

– Ты намерена использовать сделанные Ником снимки?

– Официально нет. Папа сказал, что лучше не надо. В смысле, они не должны появиться нигде в прессе. Как их объяснить? Мы же незаконно вторглись в Сашкину квартиру. Но неофициально они пойдут в дело. Сегодня вечером я встречаюсь с Ником.

– То есть твой папа через своих знакомых предъявит Паскудникову снимки и спросит, где остальное?

– Примерно так, – пожала плечами Ксения. – Меня методы совершенно не интересуют. Мне важно вернуть мое, а Сашуля должен ответить за содеянное.

– А что он сделал, Ксения? Он ведь вполне может и не знать, что этот комплект – твой.

– Он это точно знал. Я вспомнила, как его ему показывала.

– Он мог его не узнать, когда он у него появился вместе с другими вещицами.

– Ты никак Паскудникова защищаешь? Хотя не исключено, что ты права. И камешки точно не мои. Но все это нужно выяснять у Сашули. Папа этим займется.

* * *

Вскоре мы оказались в здании телекомпании, где я присутствовала при обсуждении новых проектов и впервые в жизни стала свидетельницей того, как на сенсации делаются деньги.

Машина уже работала. Подробные репортажи с места события и интервью с участниками уже прошли, и я сама неоднократно появлялась на телеэкране и давала интервью различным газетам. Теперь пришла очередь многосерийного фильма и книги. В офисе мы в Ксенией встретили даму бальзаковского возраста с «беломориной». Ксения с дамой расцеловалась. Та оказалась «мастерицей быстрого пера», как выразился глава телекомпании. Ее имя широкой публике неизвестно, зато в узких кругах его знают очень хорошо. Ей принадлежит немало шедевров, так сказать, на злобу дня. Свой первый она написала после трагедии в Чернобыле – и пошло-поехало. На каждом ее произведении стоит новое имя, иногда известное имя, иногда совсем новое. Она способна ваять и любовную лирику, и крутой боевик. Главное – пишет очень быстро.

Дама при нас получила заказ и отбыла трудиться. Больше всего меня поразила «арифметика» – обговаривалось точное количество любовных сцен (всего пять, две с извращениями), мордобоев (семь), выстрелов (четыре), погонь (две), трупов (десять), уродов (две штуки), призраков (три штуки), лиц нетрадиционной сексуальной ориентации (одна лесбиянка и один педик, которые в конце женятся, чтобы родить ребенка).

«Откуда они все? Какое они имеют отношение к «нашей» квартире?» – хотелось спросить мне, но я разумно промолчала. Эти люди, вероятно, посчитали бы меня идиоткой.

Затем Ксения с начальством принялись за обсуждение съемок сериала. У меня от услышанного волосы вставали дыбом. Они тоже мерили все «штуками».

– Поехали договариваться насчет квартиры, – объявила журналистка примерно через два часа, когда план мероприятий был утвержден.

Я встала слегка прибалдевшая, и мы отправились к квартире, в которой провели запомнившиеся мне на всю жизнь выходные. Вместе с нами отправился оператор, чтобы лично осмотреть место.

* * *

Ксения нажала на кнопку звонка. Он эхом отдался в квартире. К двери никто не подошел. Ксения нажала еще раз.

– Вот зараза! Значит, еще на курорте! Поехали к депутатской матери.

– Ты будешь ей звонить? – уточнила я.

– Нет, лучше нежданчиком. И где ей еще быть вечером? Дома должна сидеть.

– А похороны депутата уже были?

– Конечно. Как ты их пропустила? Столько народу собралось! А гроб какой был! Красного дерева, с резьбой, вензелями… Почему ты не пришла-то?

– А с какой стати мне там быть?

Ксения что-то подсчитывала в уме.

– А-а, вспомнила. Ты тогда в рекламе снималась. Точно. И я в запарке забыла тебе сказать. А по телевизору ты не видела?

Я покачала головой.

– Их только один раз в новостях показали, – вставил оператор. – Вас живых было смотреть интереснее.

– М-м-м… – промычала Ксения.

– А жена, то есть вдова? – не унималась я. – Ладно, мне не сообщили, но ее-то должны были вызвать с курорта? И вообще, подождать ее приезда?

– Точно. Жены не было, – задумчиво произнесла Ксения. – Странно. Вот как раз у депутатской матери и выясним, где она. Может, до сих пор в неведении?

– Но как такое может быть?!

– Просто. Свекровь хочет все прибрать себе. И еще, возможно, лишить невестку родительских прав. Депутат с рогами же по всем каналам демонстрировался. Кому приятно смотреть на сына в таком виде?

– Но есть же другие родственники. Друзья. Знакомые, – не могла успокоиться я.

– И что? Может, ее телефон не знали. Может, он у нее выключен. Может, она всех подруг растеряла после замужества. Я многих знаю, чьи подруги не смогли выдержать удачной партии бывшей голодранки.

– Но все те мужики, которые упоминались в рогах?