Путь к славе, или Разговоры с Манном

Произнесли мое имя и фамилию. Им пришлось прозвучать дважды, прежде чем до меня дошло, что кто-то в этом ресторане мог обращаться — и действительно обращался — ко мне.

— Джеки Манн? — На меня двигался гладко выбритый мужчина в элегантном костюме, простирая руку вперед. Если он и был известен кому-то, то уж точно не мне. Да и держался он не как знаменитость. Ухватки у него были не звездные, что ни на есть земные. — Джеки Манн? Я — Чет Розен, агентство «Уильям Моррис». Видел ваше выступление в «Максиз».

Ну конечно, — подумал я. — Наверно, за одним столиком со стариной Чаком Хестоном сидел. Но тут он похвалил парочку моих номеров, кое-что процитировал.

Значит, в самом деле видел.

Он продолжал:

— У вас здорово получается. Сэмми правильно сказал: настоящая сенсация. На сцене видно, что у вас — свое лицо.

— …Спасибо. — Тоска потихоньку начала униматься.

— Вы с кем?

— Я пришел один.

Улыбка.

— Вы не так поняли. Кто ваш агент?

— Сид Киндлер.

Чет слегка кивнул головой.

— Из какого он агентства?

— Он сам по себе.

Чет вытащил из кармана металлический футляр, поблескивавший золотом, а из него — визитную карточку. На ней выпуклые буквы, обозначавшие его имя и название агентства «Уильям Моррис», отливали тем же золотым блеском, что и футляр, откуда была извлечена карточка.

Вручая мне карточку, он сказал:

— Когда надоест, позвоните мне. Приятно было познакомиться, Джеки.

Похлопав меня по плечу, он разделался со мной.

Странно.

Очень странно! «Когда надоест…»

Впрочем, эта встреча влила в меня некоторую энергию, и я решил повременить с уходом. Немного постоял возле бара. Через некоторое время подошла Джанет Ли, представилась, сказала, что пока не видела моего выступления, но надеется побывать на нем.

Приятная женщина. От меня потребовались титанические усилия, чтобы не опускать взгляд ниже ее шеи.

Я поблагодарил ее и сказал, что, если она придет в «Максиз», я сделаю все возможное, чтобы о ней позаботились. Как будто ей было из-за чего волноваться!

Мисс Ли вернулась к своему столику, не сделав каких-либо встречных приглашений.

Часы показывали уже половину четвертого утра. Все по-прежнему развлекались — улыбались, целовали друг друга в щечки.

Кроме меня.

Я вернулся в гостиницу.

Там в этот поздний, вернее, ранний час — ведь было уже почти утро — работала Дори. Она спросила, где я был всю ночь, и я обрисовал ей, как сидел рядом со сценой в «Сайрос», как мне рукоплескали голливудские знаменитости, как я почти до утра кучковался и тусовался со всеми звездами местного небосклона; нарисовал эту картину куда более сочными мазками и яркими красками, чем те, на которые расщедрилась скучноватая действительность.

Дори сияла и расплывалась в улыбке, — возможно, она была единственной во всем Лос-Анджелесе, кто делал это искренне. Она поздравила меня, спросила, каково это — выступать, стоять на сцене перед толпой зрителей.

Я ответил заученными фразами:

— Сущая ерунда, куколка. Когда ты — звезда, когда шоу-бизнес — твоя жизнь, выступать на сцене перед публикой — сущая ерунда.

Дори сказала, что ей еще нужно закончить уборку, но скоро она освободится и с удовольствием еще послушает мои впечатления о сегодняшней ночи.

Я сослался на усталость, сказал, что поделюсь впечатлениями как-нибудь в другой раз, и отправился спать.

* * *

Мне следовало бы остаться в Лос-Анджелесе, еще понежиться на солнышке, еще покупаться в звездном свете. Или вернуться в Нью-Йорк, поработать в клубах, зашибить деньжат. Следовало бы — потому что, сделай я то или другое, сделай я еще что-нибудь, а не отправься в Сан-Франциско, я бы продолжил жить в неведении. Порой неведение так упрощает нам жизнь! Ты никогда не ощущаешь себя дураком оттого, что каких-то вещей вообще не знаешь, и не чувствуешь себя ущемленным из-за недостатка образования, когда обнаруживаешь, насколько ты ошибался в прошлом.

Я получил образование.

Я получил такое образование, которое дважды наполнило смыслом слова двух женщин. В первый раз это случилось там, в Сан-Франциско. А во второй раз произошло годы спустя, когда все закончилось там же, где и начиналось.

Я не планировал никаких выступлений в Сан-Франциско, даже не думал туда ехать. Но земля полнится слухами. После того, как в «Сайрос» Сэмми прославил меня, в кругах, имевших отношение к ночным клубам, я сделался предметом разговоров. Может, для голливудских звезд я и оставался безымянным лицом, но среди владельцев клубов приобрел себе имя. Мне поступило приглашение от Кейта Рокуэлла, которому принадлежал клуб «Красная Луковица». Он получил отказ от одного из исполнителей, и ему нужно было заполнить образовавшуюся брешь, причем заполнить быстро.