Путь к свободе (СИ)

— О предложении Тамира? Ты согласишься? — чувства Лари в этот момент сильно зашкаливали, отчего я сама начала ощущать всё её смятение и растерянность. Но главным во всём этом наборе всё-таки было нечто большее. Она скучала по Тамиру, она нуждалась в нём… И я поняла, что с тех пор, как в тот жуткий вечер, когда она притащила домой арфу, их чувства стали куда крепче.

— Нет… Между нами всё давно закончилось. Мы слишком разные. Он хороший — я плохая. Он умный — я дура. Он живёт по правилам, а я всё время их нарушаю!

— Лари, что за фигню ты сейчас несёшь? — воскликнула я, откидывая одеяло и подходя к подруге. — Поверь мне, нет в этом мире двух более подходящих друг другу созданий, чем ты и Тамир. Вы как две детали одного механизма, причём идеально выточенные. Осталось лишь соединить их и позволить притереться к друг другу… и тогда ваши жизни наполнятся одним общим счастьем. Подумай над этим.

Она не стала отвечать, снова повернувшись к звёздам, а её правая рука непроизвольно сжала висящее на цепочке кольцо.

— Подумай над этим… И не повторяй моих ошибок. Я свою любовь уничтожила… Хотя, у меня она и не была взаимной и настоящей. Твоя же ещё жива… да только долго она ждать не будет.

— Я пойду, — неожиданно проговорила Лари, спрыгивая с подоконника. — Уже слишком поздно…

Не знаю, к чему именно относилась последняя фраза: к её чувствам или времени суток. Но суть не в этом. Ведь на самом деле, и то и другое совсем не важно.

А мои мысли со странным постоянством всё так же возвращались к Эверио… к нашему сегодняшнему разговору… к его новой подруге. И от всего этого становилось так горько, что я упорно старалась забить мысли хоть чем-то, лишь бы не думать о нём.

Невольно вспомнился Габи… надеюсь Ния скажет ему, что со мной всё в порядке. А то он может пойти на многое. А для начала, в полицию… с заявлением.

Эта странная мысль вызвала на моём лице шальную улыбку, и старательно цепляясь за сей мелкий момент позитива, я благополучно провалилась в сон.

Утро наступило неожиданно. Наверно всё дело в том, что спать я легла всего за несколько часов до него. И так и не сумев разбудить Лари, быстро попрощалась с Афелией, и в компании Криса побрела к дому Эрика. Благо идти было не далеко, а то именно сейчас о себе вдруг напомнила моя вывихнутая нога. Кстати браслет с неё благополучно сняли ещё вчера, что просто не могло ни радовать.

На гулкий стук в дверь к нам вышел сам Эрик, и, поблагодарив парня за содействие, провёл меня внутрь, где уже ждали ароматный кофе и какой-то пирог. Тамир и Руслана сидели по бокам большого стола и о чём-то тихо беседовали, но для этих двоих моё появление не стало сюрпризом.

— Готова к дороге? — спросил Тамир, когда я присоединилась к ним.

— Конечно. Только жутко хочу спать, — честно призналась я.

— Всю ночь болтала с Лари или вы отмечали освобождение? — усмехнулся Эрик, развалившись на широком стуле.

— И то и другое, — ответила я. — Поразительно, сколько всего успело произойти за всего два месяца моих скитаний.

— Два? — усмехнулся Тамир. — Да ты потерялась из жизни ещё в апреле, когда Литсери сообщил нам о гибели Рио…

От одного упоминания об этом, меня передёрнуло, как, впрочем, и Руслану. Отчего мы с ней переглянулись, улыбнулись, прекрасно понимая друг друга. Она переживала за сына… а я за любимого.

— Потом два месяца перебежек, и почти месяц в кубе. Итого четыре, — закончил Тамир.

— Да уж, об этом кубе у меня останется много красочных воспоминаний, — согласилась я, грустно улыбнувшись.

— У меня тоже, — проговорил Эрик. — Мы тут твоим рифмоплётством всей семьёй зачитывались. Я даже подумываю напечатать сборник и назвать его «Месяц депрессии». А рисунки пустить, как иллюстрации.

— Не смей! — закричала я, поражённая его фразой в самое сердце. — Выбрось всё это. А лучше, сожги! И ни в коем случае не показывай Эверио. Пожалуйста, Эрик…

Я пыталась вспомнить хоть одну строчку из написанного, но так и не смогла, как будто все они остались там… в прошлой жизни… в той, где было всего четыре стены.

— Не замечал у тебя подобных увлечений, — сказал Тамир, внимательно глядя мне в глаза.

— А я и ни писала никогда. Вот как в кубик посадили — начала. Может он у вас какой-то особенный? Или на меня так подействовала давящая тишина и долгое одиночество?

— Уже не важно, — проговорила Рус, протягивая мне кусочек пирога. — Главное, что всё закончилось, и теперь не имеет никакого значения.

В этом я определённо была с ней согласна.

Когда мы уезжали, со ступенек спустился заспанный Макс, замотанный в тонкую простынь, и коротко обняв меня на прощанье, пообещал приехать, как только его личный цербер изволит ослабить цепи. В ответ на эту реплику, сам цербер лишь усмехнулся, одарив парня укоризненным взглядом, и я поняла, что эта парочка явно наслаждается возможностью позлить друг друга.