Путь к тишине. Часть 2 (СИ)

— Ничего. Если ты беспокоишься о Шарле.

Он глянул, прищурившись лукаво, и тут же невинно обратил взор к небу, то есть к потолку:

— Молчу, молчу.

— Нет уж, на сей раз не молчи, — усмехнулась Кедвин. — Она ведь искала встречи с Анри Лораном?

— Да, — отозвался Митос, бросая на подоконник зажигалку; затянулся, выпустил дым и продолжил: — Она его нашла.

— И?

— Ничего. Оба живы. Здоровы ли — вопрос отдельный.

— В каком смысле?

Митос погасил окурок, спрыгнул с подоконника и занялся кофе.

— У Мишель нервный срыв. Наверняка Лоран чувствует себя не лучше. Надеюсь, Мишель пойдет на пользу смена обстановки.

— Я тоже надеюсь. К тому же…

В соседней комнате послышались легкие шаги, и на пороге кухни появилась сама Мишель, уже одетая в свою одежду, чистую, хотя и потрепанную.

— Извините, — прошептала она, натянуто улыбнувшись. — Я не помешала?

— Ничуть, — сказал Митос, оборачиваясь. — Садись, сейчас будет кофе… Кедвин, между прочим, приехала к тебе, а не ко мне.

Мишель тихонько села к столу.

— В самом деле, — сказала Кедвин. — У меня к тебе предложение, Мишель.

— Предложение?

— Да. Не хотела бы ты пожить немного у меня?

Мишель глянула на нее недоверчиво:

— Пожить у тебя? Зачем?

— Ну ты даешь!— Митос усмехнулся, ставя на стол чашки и разливая кофе.

— Ой нет, я не то… — смешалась Мишель, покраснев. — Я имела в виду, что… В общем, я не хочу ни кому быть обузой.

— Ты не поняла, — сказала Кедвин. — Я сама предлагаю тебе стать моей ученицей. Неужели я не знаю, будешь ты мне обузой или нет?

— Но… я все равно не понимаю, — пробормотала Мишель. — Это, конечно, честь… Но чем я ее заслужила? После всего, что случилось…

Кедвин остановила ее жестом:

— О том, что случилось, у нас будет время поговорить. Так как? Ты согласна?

— А у меня есть выбор? Мне же некуда деваться…

— Ну, не надо утрировать, — вмешался Митос. — Без помощи и поддержки ты не останешься в любом случае. Но нужно ли отказываться от хорошего предложения только из ложной скромности?

Мишель посмотрела на него, потом снова на Кедвин. Похоже, ей виделся во всем этом какой-то подвох. Но потом она робко улыбнулась и кивнула.

— Отлично, — сказала Кедвин. — Пей кофе и поедем.

*

В пути Мишель почти все время молчала; Кедвин догадывалась, что именно ее беспокоит.

— Кедвин, — осторожно начала Мишель незадолго до конца пути. — Скажи мне, пожалуйста… только честно…

— Что?

— Ты из-за Адама это делаешь?

— Делаю что?

— Ну… Это он попросил тебя обо мне позаботиться?

— Вот что тебя беспокоит, — хмыкнула Кедвин. — Ну, что ж, поскольку мы едва знакомы, прощаю тебе твое невежество.

Мишель изумленно уставилась на нее.

— Никто не может заставить меня делать то, чего я делать не хочу. Даже Адам, хотя он очень убедительный сукин сын.

— Сукин сын? — робко переспросила Мишель.

— Отъявленный, — Кедвин усмехнулась, глянув на ее изумленную физиономию в зеркало заднего вида. — Но это проблема не твоего уровня. А тому, что твою судьбу решал не Адам Пирсон, есть доказательства, и ты их скоро получишь.

От дальнейших расспросов Мишель удержалась.

Очень скоро они остановились у дома Кедвин. Она провела свою юную гостью на второй этаж и открыла дверь:

— Вот. Здесь ты будешь жить.

Мишель переступила порог и осмотрелась. Обстановка комнаты была простой — книжные полки, шкаф для одежды, письменный стол, вместо кровати — просторная тахта.

Глянув на тахту, Мишель застыла. Осторожно сделала шаг вперед, будто не веря тому, что видит.

На тахте лежал свернутый темный плащ, а на нем, как на подушке, — длинный меч с бронзовым узором на рукояти.

Мишель оглянулась на Кедвин, губы у нее дрожали, на глазах выступили слезы.

— Я знала, что ты не сможешь за ним вернуться, — сказала Кедвин. — Как видишь, этот дом ждал тебя — без чьих-либо просьб.

Она могла и не говорить этих слов.

В следующую секунду Мишель кинулась к ней, обняла, уткнулась в плечо и мертвой хваткой вцепилась в одежду. Она не плакала, только дышала часто и прерывисто, и слышно было, как испуганной птичкой бьется у нее в груди сердце.

========== Глава 23. На следующий день. Окончание ==========

Дункан МакЛауд сидел на палубе своей баржи и смотрел на серое небо над Парижем. На душе у него было так же пасмурно.

Вернувшись накануне вечером из неудачной вылазки, он и Кассандра отправились в свой гостиничный номер; Кассандра сразу заперлась в спальне, а наутро попросила его уехать. Ему хотелось с ней поговорить, но беседу пришлось отложить. Он собрал свои вещи и отправился на баржу.

Теперь он был дома, но легче от этого не стало. Нужно было разыскать кого-нибудь из знакомых и расспросить, что случилось и чем кончилось дело, но он никак не мог заставить себя взяться за телефон. Ведь придется не только расспрашивать, но и отвечать на вопросы, к чему он был не готов. По крайней мере, сейчас. Потому что сам не знал, что говорить, если его начнут расспрашивать о происшествии в подвальном зале.