Путь к тишине. Часть 3 (СИ)

— Хорошо. — Она вздохнула и улыбнулась. — Да, наверно, вы все правы.

— Все?

— Я вечером была у Лиама Райли. Он тоже сказал, что мне не следует прятаться, а следует попытаться все объяснить. Я так и сделаю. Прямо с утра и пойду.

— Правильно, — поддержал ее МакЛауд. — А теперь отправляйся домой. После сегодняшней геройской заварушки даже Митос не вспомнит о тебе и вашей ссоре.

Мишель снова улыбнулась, с облегчением. Попрощалась и ушла.

А МакЛауду было не до веселья. Как же все запуталось!

*

МакЛауд остановил машину возле баржи около полуночи. Там не стало светлее или теплее, но ему было все равно. Он чувствовал тупую, гнетущую усталость — то ли вечер, проведенный в баре, оказался последней каплей, то ли просто совпало.

Хорошо бы поспать, думал он, направляясь к сходням.

Воздух всколыхнул Зов.

МакЛауд едва не застонал вслух. Кто-то ждал его на барже. Этому кому-то не поздоровится, решил он, нашаривая под пальто меч.

В каюте обнаружилась Кассандра. Она сидела у камина, в котором горел огонь, совсем как прежде, когда жила здесь же, на барже.

— Привет, Дункан. Извини за поздний визит, но тебя не было, пришлось ждать.

— Привет, — отозвался он, опустив меч. — Но зачем ждать? Или у тебя срочное дело?

— Да нет, — она задумчиво улыбнулась. — Мне захотелось спокойно посидеть и поболтать со старым другом. Я была резка в прошлый раз. Извини.

МакЛауд пожал плечами. Сейчас никакой фальши он не чувствовал, Кассандра говорила искренне.

— Где ты пропадал так долго?

Он прошел к камину и сел в кресло напротив.

— Можно сказать, что у меня есть повод отпраздновать небольшую победу.

— Какую же?

— Сегодня Митос дал мне понять, что нашей дружбе конец. И вражде тоже. Всему.

— Вот как? — удивилась Кассандра. — И ты считаешь это праздником?

— А разве не ты говорила, что очень важно, чтобы он оставил меня в покое? — приподнял брови МакЛауд. — Вот он и оставил.

— Ну да, — отозвалась Кассандра. — Но я не понимаю, почему ты так в этом уверен.

— Я уверен. Мне этого достаточно.

Она пожала плечами и повернулась к камину.

— Ты, кажется, хотела поболтать с другом, — заметил МакЛауд.

— На самом деле, — протянула Кассандра, — мне особо нечего тебе сказать, Дункан. Но рядом с тобой я чувствую себя спокойно, безопасно. Давно не припомню такого чувства… Я не знаю, когда мы встретимся снова. Мне, наверно, придется уехать из Парижа.

— Что, Митос решил на тебя поохотиться?

— Нет, ему я безразлична, как и прежде. Но теперь за мной охотятся его любовница и бывший ученик.

— Любовница? — Это сбило МакЛауда с толку. — Кедвин?

— Ну да. Ты ведь согласишься, что связываться с этой дамой без совсем уж крайней нужды не стоит.

— С этим-то соглашусь. Но с чего им на тебя охотиться? Ты им пыталась открыть глаза, как Мишель?

Он ожидал вспышки в ответ на упоминание о Мишель, но Кассандра лишь горько улыбнулась:

— Помнишь, я как-то говорила, что люди сами должны разглядеть, с кем имеют дело, иначе все бесполезно? Так вот, люди видят только то, что хотят видеть. А если видят иное, пугаются и начинают искать подвох. Твоя Кедвин оказалась умнее многих. Она без подсказок разобралась что к чему.

Первой мыслью МакЛауда было сказать, что Митос и Кедвин уже помирились. Но он удержал себя, а потом спросил:

— А этот ученик?

— Да ты его знаешь. Роберт Морган. Парень запутался в отношениях с наставником раньше, чем стал Бессмертным. Я случайно пробудила какие-то его воспоминания… Но в его конфликте с Митосом, за который он рвется со мной рассчитаться, никто кроме него самого не виноват. А эта девочка… Мишель, правильно?.. Она лишь наивный ребенок. Ее напугало то, что образ, который она сама придумала, не соответствует реальности. Кто в этом виноват? — Кассандра снова печально улыбнулась. — Не все такие, как ты, Дункан. Они видят. Но предпочитают не понимать.

Она неторопливо встала и взяла с другого кресла пальто и сумку. МакЛауд тоже поднялся, проводить.

— Ну что ж, мне пора.

— Что думаешь делать дальше?

Она одарила его еще одной грустной и загадочной улыбкой:

— Дункан, разве не ты сам сказал, что не хочешь вникать в мои планы?

МакЛауд кивнул:

— Да, ты права.

— Я буду скучать по тебе, Дункан. Возможно, когда ты покинешь Париж, я тебя разыщу снова… Не хочу думать, что мы никогда не увидимся.

Он молча улыбнулся и пожал плечами. Проводил ее до двери, потом вернулся к камину.

Чувства его не подвели — все время Кассандра была вполне искренней. А вот он сам…

МакЛауд прежде не думал, что сможет так легко, без всяких усилий ей лгать. Вот до какой степени дошло его к ней недоверие и нежелание снова впускать ее в свою жизнь! Но что так прочно убедило его в том, что от нее лучше держаться подальше?

Он не стал развеивать заблуждение Кассандры про отношения Митоса и Кедвин. Он был уверен, что это бесполезно. Как ни горько это признавать, сказанное Кассандрой было истиной и к ней самой относилось так же, как к кому-нибудь еще. Она тоже не видела того, чего не хотела видеть, и вместо реального человека постоянно держала в памяти некий ею же самой придуманный образ.

Такие иллюзии не разрушаются одной фразой.