Путь к цели

– Эй, у нее не?.. – Андрей положил на тарелку надкушенный пирожок и внимательно посмотрел в глаза Никату.

– Чума? Нет, не может быть, – упавшим голосом сказал вышибала. – Не может быть. Посидишь?

– Посижу. А может, я с тобой схожу? Чем-то помогу? Я так-то немного умею лечить…

– Нет уж. Побудь здесь, а я схожу отнесу отвар – корень настоял от лихорадки. Я быстро.

– Ладно. Я Олре скажу, иди, не беспокойся. – И Андрей снова включился в дело поедания высококачественных продуктов.

– Ну что, подруга, засветила нас? – спросил он мысленно, глядя в пустоту.

– И ничего не засветила! Кто им поверит?

– Зирк поверил. Он умный. Вот только почему-то решил, что это я дракон.

– Ты?! Вот умора! Ты – дракон! Глупые люди. Драконы считают ниже своего достоинства становиться похожими на людей. Это отвратительно.

– Скажи лучше, что не могут. И эти твои… ваши драконьи отмазки просто гнилые, как нитки в старой тряпке. Рвутся и не выдерживают критики. Человеком быть непросто.

– Да ладно. Я бы хотела – давно приняла бы облик человека. И ходить бы научилась. Только мне это претит! Ну как тебе объяснить? Это считается извращением. Вот у вас, людей, есть какие-то извращения? Ага. Так вот, у нас одним из таковых считается – становиться человеком. Кто-то из драконов узнает – потом на весь мир ославят. Все откажутся иметь дело с таким драконом.

– Отмазки. Отмазки и отмазки… ладно, оставим эту тему. Не хочешь ли съездить к Федору с Аленой? Да заодно навестим кое-кого…

– Да поехали, прогуляемся. Заодно я там попробую немного полетать. Немного, немного! И хватит так улыбаться – я уже знаю все твои улыбки! Ну да, да, дура была. Чего теперь напоминать?

– А я разве что-то сказал?

– Да у тебя все на роже написано!

– Ой уж – все. Поехали. Сейчас только за курткой схожу, и в путь.

– А Никат?

– Фу, гадство… я болван! – Андрей раздраженно махнул рукой. – Хорошо, что ты мне напомнила. Нам же нужно ждать Никата, пока он не придет. Займемся его работой.

– Занимайся. Я пойду потренируюсь. – Шанти соскочила со стола и побежала к лестнице.

Андрей проводил ее взглядом и улыбнулся – она заметно изменилась. В ее словах и действиях потихоньку исчезали злоба, горечь, ненависть ко всему миру, обида на жизнь. Она стала более уверенной в себе, более добродушной и спокойной. Ведь что надо любому живому существу? Чтобы его любили. Чтобы у него были друзья, чтобы его кто-то ждал дома и думал о нем. Если этого нет, если душа черства, спалена злобой и ненавистью, такое существо нельзя назвать полноценным. А уж находиться с ним рядом – сущее наказание.

Такой в начале их знакомства была и Шанти. К комплексу собственной неполноценности добавилось отношение драконов к людям – как к существам низшим, опасным, извращенным и подлым. Как крысы. Или глисты. Не зря же даже принять обличье человека у драконов считалось отвратительным и извращенным делом. Ну как будто принять образ глиста.

Андрею стало смешно, он представил Шанти в образе глиста и рассмеялся. Впрочем, глиста он представлял себе как-то слабо – вблизи никогда не видел, если только на картинке в далеком детстве, но все равно выглядело смешно. Червяк с головой Шанти.

Он не удержался и передал картинку своей подружке. На удивление, она не стала материться и поносить его, а долго хохотала, сообщив, что он негодяй, испортивший ей тренировку, – она просто отпала, глядя на себя в образе червя. Когда он объяснил ей, что это за червь, она развеселилась еще больше и, сообщив, что придумает ему такой образ, перед которым эта мерзкая картинка померкнет, отключилась.

Время шло, Никат не возвращался. Прошло минут сорок, когда он появился, бледный и встрепанный, если можно так сказать про человека, у которого на голове почти не было волос – он их выбривал каждые несколько дней. Бойцу длинные волосы невыгодны – за них легко схватить, удержать, а попробуй ухватить за лысый череп.

Никат поманил Андрея и снова вышел на улицу. Андрей похолодел – беда. Точно беда.

Вышибала стоял за углом дома, прижавшись к стене спиной.

– Ты прав. Чума. Они все полегли. – У Никата из глаз текли слезы – крупными каплями, как дождь.

Андрей ни разу не видел вышибалу в таком состоянии – из него как будто вынули стержень, он сразу постарел, как-то обвис, словно старая тряпка.

– Ты можешь что-нибудь сделать, Андрей? Помоги! Я сделаю все, что ты скажешь, отдам тебе все деньги, что есть, что заработаю, буду служить по гроб жизни – спаси их, если можешь! – Глаза Никата смотрели яростно, с надеждой и страхом. Он опустился на колени и, кланяясь, прижался головой к ногам Андрея.

Тот, выругавшись, рывком поднял вышибалу:

– Ты чего тут изобразил?! Пошли, быстро! Как далеко зашло? Какая стадия?

– Плохо. Пока меня не было – а я ночевал в трактире, – они все покрылись нарывами, черные, совсем плохо! За считаные часы! – Голос Никата был хриплым и срывающимся, на грани истерики.

– Успокойся. Раз они живы, сейчас мы их поднимем. Клянусь!

– Пожалуйста, пожалуйста, сделай это, прошу тебя!