Путь к великим романам

Путь к великим романам

Творческая судьба Федора Михайловича Достоевского (1821—1881) поистине удивительна. Ему было 24 года, когда В. Г. Белинский, прочитав роман «Бедные люди» и повесть «Двойник», предрек начинающему писателю великую будущность: «Много, в продолжение его поприща, явится талантов, которых будут противопоставлять ему, но кончится тем, что о них забудут именно в то время, когда он достигнет апогея своей славы»[1]. Но пройдет всего лишь несколько месяцев, и тот же В. Г. Белинский, ознакомившись с новыми произведениями Достоевского («Хозяйка», «Господин Прохарчин»), не скроет своего разочарования в писателе, с которым он связывал столь большие надежды на будущее российской словесности. Новые повести Достоевского критик расценит как своего рода измену становящемуся реалистическому методу, как уступку ниспровергаемому им романтизму, которая являлась для Белинского «симптомом неблагополучия в общих вопросах мировоззрения»[2].

Великий русский критик уйдет из жизни в 1848 году и уже не узнает, что всего лишь через год начнется процесс над петрашевцами, где одно из самых суровых обвинений (вплоть до смертного приговора) в противоправительственной деятельности будет предъявлено молодому Достоевскому, которого никто иной, как он, Белинский, благословил на тяжкий труд русского писателя.

Пройдут годы, далеко позади останется четырехлетняя каторжная тюрьма в Омске и шестилетняя ссылка в Семипалатинске, будет в жизни Достоевского период «отречения» от революционных идей Белинского, идей своей молодости, будут преодолены Достоевским многие противоречия и утопии и нажиты новые, но минует полоса вражды к друзьям юности, и в 1877 году уже зрелый писатель, автор «Преступления и наказания», «Идиота» и «Подростка», на новом этапе своей сложной литературной и социальной биографии вспомнит свое знакомство с Белинским: «Это была самая восхитительная минута во всей моей жизни. Я в каторге, вспоминая ее, укреплялся духом. Теперь еще вспоминаю ее каждый раз с восторгом»[3].

«Эпохой Белинского» были названы 40‑е годы в одной из статей 1861 года журнала «Время», журнала, редактором которого был Ф. М. Достоевский. Без влияния революционно-демократических идей Белинского немыслимо понять не только произведения молодого Достоевского, а, вероятно, и все его последующее творчество, принадлежащее уже другому времени, но генетически восходящее опять же к «эпохе Белинского».

В данное издание включены главным образом ранние сочинения Достоевского: исключение составляет только роман «Игрок» (1866 г.), но если позволить себе рассматривать творчество Достоевского докаторжного периода, а также конца 50‑х — начала 60‑х годов как своего рода прелюдию к его великим романам, то «Игрок» займет в этом «эволюционном» ряду свое законное место в некотором смысле «пробы пера» или даже «эскиза». И хотя следует отметить, что роман «Преступление и наказание» уже печатался в журнале «Русский вестник» с начала 1866 года, многие темы и мотивы «Игрока» найдут свое развитие в более поздних романах, таких как «Идиот», «Подросток» и «Братья Карамазовы». Впрочем, такова была судьба и более ранних произведений Достоевского, в том числе и его первой публикации — романа «Бедные люди».

Творчество Ф. М. Достоевского являет собою одну из своеобразнейших стилистических разновидностей русского критического реализма второй половины XIX века. Сам писатель называл свой художественный метод «фантастическим реализмом» или «реализмом в высшем смысле». Достоевский рано осознал себя как художника. Еще в 1838 году он писал брату Михаилу: «…Бальзак велик! Его характеры — произведения ума вселенной! Не дух времени, но целые тысячелетия приготовили бореньем своим такую развязку в душе человека…»[4]. Молодой Достоевский мечтал о создании человеческих характеров, масштабы которых соответствовали бы тем вечным вопросам, что мучили человечество во все времена. Вместе с тем Достоевский уже в самом начале своего творческого пути понимал, что вечное не существует в абстрактных формах, а всякий раз имеет конкретно-исторические проявления. Острая заинтересованность в «текущей действительности», в «современной минуте нашей внутренней жизни», как спустя много лет скажет писатель, видимо, и определила тот факт, что молодой Достоевский, мечтая создать «гигантские», «колоссальные характеры» (Письма, т. 1, с. 59, 167) Бориса Годунова и Марии Стюарт, свой первый литературный опыт посвящает переводу повести Бальзака «Евгения Гранде», повести о жизни «маленьких людей» провинциальной Франции сегодняшнего дня.