Путь к великим романам

В страстной, горячей исповеди Макара Девушкина уже слышатся ноты будущих откровений чиновника Мармеладова из «Преступления и наказания» и штабс-капитана Снегирева из «Братьев Карамазовых». «…Бедный человек хуже ветошки и никакого ни от кого уважения получить не может…» — это горестное признание Макара Девушкина по своей психологической природе уже двойственно, ибо в нем — не только понимание жесткой социальной иерархии классового общества, но и своего рода «бунт», пусть еще искаженный, «бунт на коленях», но уже несогласие, протест, негодование даже.

Называя себя «маленьким человеком», «ветошкой» (сколько раз это слово потом прозвучит в повестях и романах Достоевского, и с какой саркастической интонацией в исступленных монологах Родиона Раскольникова, дерзнувшего бросить вызов всему миру!), призывая себя к «смирению» и «терпению», Макар Девушкин тем не менее вступает в мужественную и бесстрашную борьбу с несправедливым миром. И пусть борьба эта обречена на поражение, но все-таки отнюдь не соображения житейские руководили героем, когда он, нищий 47‑летний чиновник, взял под свою материальную и нравственную опеку молоденькую девушку, сироту Вареньку Доброселову, и тем самым вступил в неравный бой с сильными мира сего, представленными в романе двумя мерзкими фигурами — сводни Анны Федоровны и богатого помещика Быкова. И если в начале романа Макар Девушкин еще довольно смутно осознает несоразмерность взятой им на себя задачи своим реальным возможностям, то к финалу сюжетного течения романа, сталкиваясь все с новыми и новыми непреодолимыми препятствиями, «маленький человек» Достоевского оказывается на пороге решительных прозрений.

Все чаще является ему на ум «вольная мысль», все чаще под пером его рождается «горячее слово» протеста: «Ходят люди да некогда им. Сердца у них каменные; слова их жестокие». И хотя подчас Макар Алексеевич, испугавшись самого себя, своих новых мыслей, умоляет господа, чтобы тот простил ему «ропот, либеральные мысли, дебош и азарт», он уже не может забыть ни трагической истории студента Покровского и его отца, ни десятилетнего мальчика, который просил у него, у нищего, милостыню, ни пропавшего ни за грош чиновника Горшкова. Эти дополнительные сюжетные линии — сына и отца Покровских, семейства Горшкова, а также многочисленные «жанровые сцены» из жизни Петербурга, в которых богатая Гороховая улица резко контрастна жилищам бедняков, где «чижики так и мрут», а человек — «ничего: поживешь и попривыкнешь», — значительно углубляют социальный фон романа, придавая и растущему протесту Макара Девушкина вполне социальную направленность.

«…умер Горшков, внезапно умер, словно его громом убило! А отчего умер — бог его знает. Меня это так сразило, Варенька, что я до сих пор опомниться не могу. Не верится что-то, чтобы так просто мог умереть человек… Погибаешь этак ни за что…» — в этих словах Макара Девушкина есть что-то кроме недоумения и бессилия перед судьбой, есть какой-то смысловой остаток, который, быть может, объясняется отчаянным взрывом — вызовом героя в его последнем к Вареньке Доброселовой письме: «По какому праву все это делается?»

Анализируя роман «Бедные люди», Белинский особо подчеркнул, что в характере Макара Девушкина сосредоточено «много прекрасного, благородного и святого», и высоко оценил гуманистический пафос первого произведения Достоевского: «Честь и слава молодому поэту, муза которого любит людей на чердаках и в подвалах и говорит о них обитателям раззолоченных палат: «Ведь это тоже люди, ваши братья!»[5].

Есть в романе «Бедные люди» эпизод, который имеет принципиальное значение для уяснения новаторства художественного метода Достоевского, для понимания его творчества в целом. Речь идет о весьма своеобразной реакции Макара Девушкина на прочитанные им повести Пушкина «Станционный смотритель» и Гоголя «Шинель». Полностью принимая гуманизм Пушкина и горячее сочувствие его Самсону Вырину, «титулярный советник» Достоевского называет произведение Гоголя «пасквилем» и даже «злонамеренной книжкой». Что же не нравится Макару Девушкину в «Шинели»? Это неприятие двойственно, его мотивы противоречивы. С одной стороны, героя страшит беспощадность картины, нарисованной Гоголем, — беспощадность, не оставляющая места никакой, даже самой мизерной надежде, что кажется склоняющему самого себя к смирению Девушкину проявлением «либерального» образа мыслей. И тут же, рядом с этим мотивом, как бы самостоятельно и независимо от него, развивается иной, чуть ли не противоположный ему, по крайней мере искомому «смирению» чрезвычайно далекий, — это мотив неподдельного возмущения. Безусловно, узнав свою судьбу в судьбе Акакия Акакиевича Башмачкина, Макар Девушкин тем не менее до глубины души возмущен тем, что и его «частная жизнь» обнародована, вывернута «наизнанку», «и вот уж вся гражданская и семейная жизнь твоя по литературе ходит, все напечатано, прочитано, осмеяно, пересужено!».