Путь к власти

Вскочила на коня, болью спина отозвалась. Но выпрямилась, глаза хоть и видели плохо, а то что вдали лучше различали. Видела Исея, как идет толпа к дому вождя Акана. Спряталась Хориде, закрыты ворота, задвинуты ставни. Боится гнева людского. Не прощает племя Белого Тигра предательства, не простят люди, что отдала Делаю на поругание в первую летнюю ночь. Никогда не простят!

Направила лошадь к воротам Исея, да путь сын преградил. Постарел Ракеш, за одну ночь постарел. Дрожат руки воина, в глазах слезы постыдные.

— С тобой поеду, мать, воинов возьму.

Улыбнулась Исея. Хорошего она вырастила сына, другой бы отвернулся от дочери опозоренной, а ее сын не такой. Гордость ощутила мать за сына.

— Нет, Ракеш, одна еду. Не пустят волки воинов на свои земли, а меня, старуху, пожалеют. Жди нас, вернусь я с Делайей, найду способ. Посулю за нее богатства, горды волки, да от денег не откажутся.

Поклонился ей сын, поясно поклонился, до земли. Но когда за ворота выехала, крикнул вслед:

— Воинов возьму, своих только, на границе ждать буду! — и тише, но Исея услышала. — Ты только скажи ей… скажи, что честь не в этом… Она сильная, она воин. Верни Делаю!

Длинна дорога к племени Черного Волка, да тяжела для старухи, а все же гнала лошадь Исея, каждое мгновение было на счету.

Долго сидела на постели Делайя. Долго смотрела на дверь, все ждала, что дрогнет шкура и войдет Рхард. Хоть и не спала ночь, а сна не было. Не пришел воин волка, до сумерек не пришел.

Лишь когда загорелись звезды, послышался шум шагов, отдернулась тяжелая шкура, вошел волк. Оглядел жилище свое, темное, без треска камина. На Делаю взглянул:

— Разве не учат в племени Белого Тигра еду готовить? Разве не знаешь, что ты хозяйка отныне?

О многом хотела сказать Делайя, многое высказать, но знала, что не принято женщине волков на равных с мужем говорить. Поднялась с постели, неловко платье надела. Собрала волосы растрепанные в косу, да и остановилась. Не такими были дома в племени Белого Тигра, вместо очага печь стояла, вместо глиняных кувшинов чугунные. Хоть и готовили женщины сами, рабов к еде не допуская, но не так.

Опустила голову Делайя, сказать ей было нечего.

— Горды дочери племени Белого Тигра, да глупы и неумелы! — усмехнулся воин волка.

Насмешка была обидной, но смолчала Делайя. Зарычал от злости Рхард, к очагу подошел. Споро в руках его огниво выдало искры, загорелись щепки, от них и тонкие ветки. Подошла Делайя, толстые сама положила. А что дальше делать?

В неровном свете очага осмотрела дом, в котором хозяйкой стала, нашла мясо в углу на кольях, отрезала часть, поставила на камни. Нашла лепешку… хоть плесень с нее снимай.

Так и положила на стол мясо, частью сгоревшее, частью сырое, лепешку. Кувшин с молоком кислым. Взгляд мужа злой, презрительный выдержала, да и вышла из дома. Тяжело дышала, глядя на звезды, а слезам волю не дала. Пошла к реке, умылась, воды напилась. Смотрела на воды быстрые, о смерти думала…

Когда вернулась, спал Рхард. Так в одежде и лег. Мясо съел, лепешка под столом валялась. Долго Делайя стояла, не зная, что делать. Закрывались глаза от усталости, а лечь с мужем не хотела. Разбудить боялась. Слышала, что бьют волки жен нерадивых.

— Почему дары не примерила? — закрыты глаза воина, а ощущение что смотрит.

— Не мои они, — ответила Делайя, — не меня ждали.

Жестокое лицо у мужа ее, а усмешка язвительная.

— Ложись уже! Ты жена теперь, все здесь твое!

Разделась Делайя, осторожно к постели подошла, переступила через воина, легла у стенки. Холодно, а укрыться страшно.

Посмотрела на мужа, у него глаза холодные, на нее глядят не мигая… взгляд тяжелый. Долго смотрел, а владел быстро, словно нехотя. Не целовал, не обнимал, слова ласкового не произнес. Когда заснул, потянулась Делайя за одеялом, укуталась, только тогда волю слезам дала. Плакала молча, стараясь не вздрагивать.

Тяжела доля жены в племени Черного Волка.

Как заалел восток поднялся воин, на Делаю взглянул, но вышел молча, только на пороге услышала:

— Вернусь, когда солнце будет в зените!

Смотрела Делайя в потолок долго. Не было больше слез, не плачут дочери племени Белого Тигра! Год ей в плену быть, а там… если не отпустит Рхард, сможет она сбежать. Границы племени волков только раз в год открыты в первую летнюю ночь. А сейчас сильной нужно быть, мужу угодить, чтобы не избил за нерадивость.

Поднялась. Осмотрела платья, что в углу были на ларе. Выбрала темное, с рукавами серебром расшитыми. Надела, принялась гребень искать. В племени Белого Тигра гребень и зеркало дарили невесте мужа родственники, чтобы была лицом милая, а мужу послушная. Но не нашла зеркала, а гребень был среди украшений. Красивый, из кости.

Споро волосы причесала, косу заплела, в косу вплела ленту зеленую. Торопливо ведра взяла, за водой идти нужно было.

Рано вставали жены в племени Черного Волка, у колодца их было больше, чем пальцев на руках. Колодец Делайя еще вчера заметила, трудно не заметить было каменную ограду, да приспособление странное, не цепь с бревном, а журавль, как у древних.