Путь к женщине (сборник)

   -- Граждане рабочие! Я хочу высказать, как шулейковские заведующие магазинами ЦРК делают злоупотребления с продуктами. После получки пятнадцатого числа этого месяца зашла я в магазин ЦРК No 3 посмотреть, что почем, узнать, какие есть новости и в ценах на продукты. Гляжу -- в магазин поступили при мне две трубки столовой клеенки! Я успела заметить, что клеенка хорошая, ноская, будет служить и служить, если взять кусок метра полтора и накрыть стол. Я к приказчи­кам, к одному, к другому. Те: "Обратись к заведующему". Я -- к заведующему, а он грубо так, невежливо: "Сейчас клеенка не продается". Почему не продается? "Цена не проставлена". А когда же будет проставлена? "Зайдите на днях". Прихожу на другой день. Прямо к заведующему: где клеенка? "Клеенки нет". Как нет? Где же она? Я хотела себе купить кусок на стол! "Поздно пришли". Значит, вчера очень рано пришла, а сегодня очень поздно, когда же к вам приходить, чтобы что-нибудь ку­пить? "Гражданка, не докучайте глупыми вопросами, нам неког­да, мы работаем". Потом от приказчиков узнала, что клеенка в магазине в продажу вовсе не поступала. Теперь я спрашиваю у собрания: "Где же та клеенка?"

  -- Захаркина, ты все сказала?..

  -- Нет еще...

  -- Тогда поторапливайся, а то время идет...

  -- Не могу сразу опомниться... Как подумаю про ту клеенку, так дух внутри переворачивается... Потом еще хотела высказать, что заведующий магазином ЦРК No 3 имеет моду относить к себе на квартиру дефицитные товары. Когда выходит из своего магазина, всегда со свертком, хоть и с маленьким, а все-таки со свертком, жадность не дозволяет с голыми рука­ми идти. В ту субботу, после закрытия магазина, он вынес: 1)три кила рису; 2) полтора кила сливочного масла; 3) три четверти кила китайского чаю... А когда проходил через пло­щадь Карла Маркса, то опять не утерпел, остановился, постоял-постоял среди площади, подумал-подумал, потом завернул к хлеб­ному ларьку ЦРК и прихватил буханку хлеба, -- а мирным жителям дают только по полбуханки на семейство.

  -- Откуда ты все это знаешь? Не член ли ты лавкома?

  -- А понятно, член. И приказчики мне все на заведую­щих показывают.

  -- А-а! Чего же ты раньше не сказала, что ты член лавко­ма? Об этом надо было сразу сказать. Еще имеешь что-нибудь заявить?

  -- А понятно, имею.

  -- Ну заявляй, заявляй. А то время твое истекает.

  -- Ваньку знаете?

  -- Какого Ваньку?

  -- Ну Ваньку. Неужели Ваньку не знаете?

  -- Ты скажи, какого? А то я, может, двадцать Ванек знаю!

  -- Ну Ваньку. Старшего приказчика из мясной лавки ЦРК. Так вот этот Ванька ведет дружбу с шулейковскими частниками, отпускает им мясо по пониженным ценам. Подой­дет рабочий или работница к хорошему куску мяса, спро­сит почем, -- Ванька оценивает кусок как первый сорт, по семьдесят две копейки кило. Потом подходит к тому же жир­ному куску частник, мануфактурист с нашего базарчика или обувщик, или галантерейщик. Ванька засмеется от радости, что видит их, и расценивает для них тот кусок уже как второй сорт, по пятьдесят три копейки кило. И нам, пролетариям, по пониженной цене попадает мясо только изрубленное на мелкие кусочки, просто сказать, обрезки, которые иначе никому не спихнешь.

  -- Все сказала?

  -- Нет. Про манную крупу еще ничего не говорила. Привезут в ЦРК мешок манной крупы, расхватают всю за час, за два, кому надо и кому не надо, а потом опять жди ее полгода, и матерям бывает нечем кормить малых детей. Манную крупу надо выдавать по удостоверениям только тем матерям, у кото­рых есть дети до двух лет.

  -- Об этом заяви в охрану материнства и младенчества. Все? Кончила?

  -- А про хлеб надо? Все равно уж скажу и про хлеб. Сейчас, чтобы в пекарне ЦРК получить норму хлеба, надо простоять в очереди полдня. И хлеб дают плохого качества, неукисший, сырой, мятый, с палками, с мочалой. И раньше опы­ливали буханку мукой, а сейчас мякиной, попадаются перья, а то и земля.

  -- Что же ты предлагаешь?

  -- Чтобы прекратить очереди и разгрузить пекарни, мы, женщины, домашние хозяйки, предлагаем выдачу печеного хле­ба заменить для желающих мукой. Весь народ кинется на муку, и всем сразу станет легче: и пекарям, и покупателям хлеба.

  -- Ой-ой-ой!.. Ты уже знаешь сколько лишних минут про­говорила?.. А мы-то слушаем тебя!.. А мы-то сидим и молчим!.. И ни один не смотрит на часы!.. Вот завлекла!.. Ха-ха-ха...

   -- Ну, где уж там завлекать. Завлекать -- не те годы.

XIV

  -- От счетно-конторских служащих! Товарищ Самокатов!