- ...Да подвинься ты, царская морда, - зло пихаю я кулаком в бок Карлушу. - Чё развалился?!
- Ой, Митья, извиньи, пожалуйста, - шепчет мне Карлуша и немного сдвигается вбок. - Я уйду черьез два часа, тебье будет просторно.
- Чего у тебя сегодня?
- Как обычно, заседанье Совьета.
- Когда уже двинемся-то? - недовольно ворчу я, укладываясь на ещё тёплое от Лёшки место носом в давно не мытый затылок Карлуши. - Надоело, сил нет никаких терпеть.
- Надо терпеть, Митья.
- Да я знаю, что надо, просто обрыдло всё. Помыться хочу нормально.
- Я тоже хочу, Митья. Но ведь ты знаешь - нет воды.
- Ты бы хоть сам помылся бы, нам с Лёшкой всё легче было бы.
- Но нет воды.
- Уж для императора-то нашли бы как-нибудь воду. Не так уж и много у нас императоров, всего одно такое чудо рыжее.
- Митья, нет воды!
- От тебя пахнет, твое величество.
- От тебя тоже. Нужно терпеть, Митья.
- Карлуш, ну когда, а? Сейчас шёл мимо женских блоков, так там опять истерика у кого-то случилась.
- Какая секция?
- Кажется, Д-12 или Д-13, точно не помню. Да тебе скажут наверняка сегодня, там безопасники крутились и из медблока кто-то приходил.
- Плохо. Уже второй раз за три дня.
- Да. Не могут люди терпеть больше, Карлуш. Нужно двигать.
- Я знаю. Но опасно, пока опасно.
- Мы уж полгода тут висим, сколько можно-то? Я сам скоро обшивку начну зубами грызть.
- Терпи.
- Я спать буду.
- Конечно, Митья, спи, так правильно. Я осторожно уйду, чтобы не разбудьить. Спи...
Закрыв глаза, я привычно начал пытаться провалиться в сон. Спать, нужно спать. Чем больше спим - тем лучше. Во сне тратится меньше кислорода и меньше калорий, то есть меньше энергии реактора потребуется, чтобы восстановить их.
Экономия. Мы экономим на всём, вообще на всём - на воде, на пище, на воздухе, на освещении. Вот уже полгода, как мы живём при мрачном и скудном тёмно-красном аварийном свете. А так хочется, так хочется ещё раз, хотя бы раз, увидеть солнышко, пройти босиком по травке, молочка парного выпить, как я дома делать любил. А ещё...
НЕТ!!!
Нет, не надо, не надо. Перестать! Я не буду реветь, хватит, наревелся уже на всю жизнь, наверное. Да и не я один, мы все тут, кажется, глаза себе выплакали.
Ничего. Ничего. Подрастут зубки-то, подрастут. Подрастут, и мы ещё вернёмся, ой как мы вернёмся. Конечно, не мы сами, нам-то не успеть, не дожить, но пусть наши внуки или правнуки, но вернёмся обязательно. Этим, мыслью, мечтой о возвращении, дышит и живёт весь наш корабль. Мы все как один мечтаем вернуться. Нет, мечтаем ВЕРНУТЬСЯ. И кое-кто очень сильно тогда пожалеет, что сейчас, сегодня, не смог нас найти.