Путь к звёздам

   Землянин хрипло, жутко рычал. Отец молча скалился. Лицо у него было таким страшным, что Аракси едва не побежал обратно в лифт - запереться, уехать, не видеть, не помнить!

   Но отец проигрывал. Вздох за вздохом. Палец за пальцем. И это тоже было страшно, и от этого тоже надо было бежать, но...

   ...СТОЙ, вдруг сказал Аракси голос - тихий, но суровый и непреклонный, чем-то похожий на сухой, безразличный, необсуждаемый голос прадеда, умершего в прошлом году. И этого было достаточно. Он снова стал самим собой. Мужчиной рода Шаттард.

   Он побежал. Но не в лифт, а вперёд. И прыгнул с последних шагов, крикнув: "Хадрра!" - чтобы убить остатки страха. И повис на землянине - на спине и руках - мёртвым грузом.

   И этого было достаточно, чтобы отец, освободившись, оттолкнул и ударил противника - в рот наотмашь - тесаком. Почти отрубив верх головы вместе со шлемом. Чужой листовидный тесак вылетел из руки землянина, с упругим, до смешного ясным звоном запрыгал по металлическим ступенькам лестницы и упал на трупы.

   Аракси оказался под заваливавшимся врагом - тот бы его покалечил своей тяжестью, не откатись мальчишка стремительно в сторону. Его обдало кровью - рухнувшее изувеченное тело обливалось ею. Отец схватил его за шкирку, поднял, бросил к лежавшему неподалёку телу сторка, вооружённого трёхствольным лазером-вертушкой, выкрикнул: "Стреляй, куда покажу! - и выкинул руку. - Туда!"

   И Аракси - залёгший за вертушкой, как учили на недавно только начавшихся занятиях Рантшпайра - начал стрелять, куда указывала отцовская рука сбоку - окровавленная, каменно-твёрдая.

   Эта же рука потом, после боя, после отбитой всё-таки атаки, хлестнула его по щеке - как посмел оставить место в расчёте?! И она же легла на плечо - будешь моим адъютантом...

   ...Вчера вечером он хотел отнести воду маме и трём младшим сёстрам - они ведь получали уже два дня по четверти зитта, в два раза меньше, чем он. Пить очень хотелось, но он думал: мама и сестрёнки хотят пить сильнее. И понёс, отпил только половину, хотя рот жил своей жизнью, жадной и тупой, старался впиться губами в край чаши и вытянуть всё до капли.

   Понёс. Но мать встретила его на пороге. Увидела чашу и, скривив губы, сказала спокойно: "Пошёл вон, дурак." Потом ушла в комнаты, и Аракси, стоявший с этой чашей на пороге, услышал её весёлый голос: "Ну что, разучим следующий куплет, дочки?!"...

   ... - Аракси, ты очень невнимателен, - в голосе отца снова недовольство.

   - Прости, отец, - мальчик наклонил голову.

   - Ты боишься? - в голосе отца не было насмешки. Аракси покачал головой:

   - Нет. Я думаю о том, что происходит.

   - Ничего не происходит, - усмехнулся комендант. Углом губ; землянин сказал бы "двинул ртом", но для сторка это была усмешка, даже почти смех. - Ты знаешь Историю Народа. Такое бывало - дикари на какое-то время ухитрялись победить на каком-то участке. Кончалось это всегда одинаково.

   Аракси снова наклонил голову. Конечно, отец прав. Это обязательно будет. Придёт Флот. Появятся в небе тысячи десантных бауттов, прольют огонь на землю, с них сойдут сверкающие золотом и огнём соорды, и земляне побегут, разбитые, и не смогут убежать. Сторкад не может проиграть, отец прав.

   Ему стало легче. Намного легче. И он только по-настоящему улыбнулся в ответ на голос отца:

   - Аракси! Положительно так невозможно - ты совершенно ушёл в себя! Я накажу тебя, сын!

   - Я тебя люблю, - вырвалось у мальчика. Джарран кен ло Фарья токк Шаттард ап мит Шаттард чуть прикрыл глаза и сокрушённо вздохнул. Ровно сказал:

   - Болтливый глупый мальчишка.

   Аракси потупился, чтобы скрыть новую улыбку. Отец указал ладонью: встань, и Аракси поднялся.

   - Можешь быть свободен. Но сначала прочти заанк Творения Предков, - приказал Джарран кен ло Фарья токк Шаттард ап мит Шаттард. - Он наверняка помнится тебе лучше, чем уравнения.

   Бледные щёки мальчика вспыхнули резким румянцем удовольствия. Он встал ещё прямей, хоть это и было, казалось, невозможно, и чистый, ясный голос (землянину он показался бы слишком монотонным и металлически-резким) зазвучал в каземате, перекрывая размеренный гул осадных орудий:

      - Во имя древней славы
      Мы строим новый мир.
      Согреет солнце наше рощи и холмы.
      Смех юных, забвения не зная,
      С пеньем птиц сливаясь, будет там звучать.
      Всю бесконечность лета. Все радости весны.
      Глубины осени и тишину зимы
      Подарим им.
      И ты меня прими...[12]

   ...Наверху, на открытых площадках стены, был ветер. Здесь находились только дозорные, да и те в бронеколпаках - но сейчас за зубцами с бойницами и даже между них, открыто, стояло немало сторков. Обстрел прекратился, а тут дул ветер, прохладный, от него меньше хотелось пить - и кроме того, увидев, сколько там собралось народу, Аракси забежал сюда, наверх, в надежде найти кого-нибудь из товарищей. Ему хотелось поиграть во что-нибудь, спуститься в один из внутренних дворов - и поиграть.