Путь кама (СИ)

На верхнем «этаже» сидели тэнгри: большие, могучие и непоколебимые властители стихий, жизни и природы. На среднем — трудились, рождали потомство человеческие существа, флора и животные всех Срединных миров, витали джины, духи гор, рек, всего сущего. В Нижнем томились демоны, озлобленные духи и души умерших.

Мар поднял взгляд и ахнул. Прямо над его головой кружились тринадцать звезд. Семь Западных и пять Восточных.

— К Мала, Отцу Неба, есть доступ только ами. Остальные души оставляй здесь, — приказал Асай и растворился.

Все еще под впечатлением от красоты сияния знаков, Мархи снял со спины бубен, вынул колотушку и сел. Шея затекла от неустанного просмотра чудес на потолке, в горле образовалась пустыня.

Надо же, какими замысловатыми магами были предки. Смастерили тайное место, где можно не бояться врагов, где сами боги оберегают тело кама, пока тот камлает. Умно.

Глаза шамана закрылись. Бубен зазвучал, как сотни раз до этого. Сначала тихо и медленно, призывая силы Ольхона и отгоняя бесов, потом громче и настырней.

Олень Бо вышел на поклон двойнику по призрачному полю не спеша, разминаясь. Когда бока и копыта привыкли к мерной вибрации натянутой кожи, он рванул к хозяину, не в силах сопротивляться его зову. Сила Мара, удар колотушки, топот слились в непереносимый обычному человеку вой тысяч миров, через которые этот звук устремился к Небесам.

Горловое пение вырвалось из шамана, ударилось о стены и завибрировало эхом по всему туннелю. Развеяло тоску и непереносимое одиночество здешних духов.

Ничего подобного Кайлас не слышал тысячи лет. Никому не дано было взобраться и петь Небу на самой высокой точке столпа богов. Никому, кроме… Достойных.

Звуки сложились в слова, слова в песню. Ту самую, что услышал Максим от Безыма в первый день на Ольхоне.

Вечный, пречистый, безбрежный. О, Бог,

Полный и праведный Мала.

Дарящий веры, надежды клинок,

Что в очаге закаляли.

Вверь нам от разума каплю росы,

Нас напои благодатью

И окропи славной далью звезды.

Дети единой мы матери…

Пора.

Бо подхватил ами шамана и понес меж плазменных шаров: тринадцать светил, открывающих путь к небожителям. Зашипел огонь, языки пламени взметнулись вокруг призрачной фигуры и очистили ее от мыслей земных, сиюминутных, переменчивых. Тело обмякло, уснуло в ожидании искры богов, которую бубен перенес далеко в вечность, в источник сущего и нетронутого никем, кроме бессмертных.

Мальчик двенадцати лет со взъерошенной челкой вышел из леса к вратам Бай, осмотрелся. Льняная рубаха приятно приникла к его маленькому телу и чуть колыхнулась от нежного ветерка. Рот приоткрылся сам собой: перед ним встали два серебряных столба, выстроенных незримо высоко в белое нечто.

На столбах висели мощные створки ворот. Двери были закрыты. Незнакомый сюжет разворачивался в застывшем металле, захватывая наблюдателя своей мощью и величием. На выплавленных мастером вратах танцевали, извивались драконы. Между лап бессмертных лежали ленты из шелка и волосы красавиц-богинь.

Того и гляди поймает ящер деву, сомкнет в объятья и превратит в созвездия, али цветок.

Только одна: свободная, многорукая и многоногая, сидит в позе лотоса над ними и простирает ладони к смотрящему. Сияет мудрая улыбка на ее тонком лице. Меж пары сомкнутых глаз в центре лба блестит изумрудом третий, открытый.

— Тс-с-с, — шепнул старик за спиной Мара, как только тот попытался ахнуть, и указал на переплетенные розовые кусты у врат.

Ветви шелохнулись, привстали, расправили плечи.

— Прячься, — скомандовал пожилой дух и толкнул парня в плечо.

Юнец отлетел, не удержавшись на ногах, скатился в неглубокую низину за елями. Промолчал, сцепив зубы.

Несмотря на его стойкость и опыт Асая, прятки мало помогли. Ведь Бай охраняли самые злобные и могучие бурханы среди трех миров. Стражи священного места неустанно следили за входом на Небеса. Охраняли тэнгри ценой своей мелкой тысячелетней жизни.

Древовидный блеснул огоньками глаз в сторону Мара, набычился. Мшистых подбородок его затрясся от стараний разомкнуть заросший рот.

— Кто здесь?! — прогремел бурхан, как только треснула поросль, и расставил лапы-корневища.

— Я тебя слышал! — добавил его моложавый напарник и принюхался древесным выступом, заменившим чудищу нос.

Еще пару бурханов начали спускаться с пригорка, на котором стояли врата, не забывая при этом отращивать корявые пальцы. Прошло пару минут, и на месте одеревеневших фаланг появились колья, немного погодя они развились во вполне сносные копья. Пальцы вновь отросли, обхватили оружие и приготовились к броску.

Миниатюрный Асай дернулся в сторону, тут же послышался хруст. Сразу два копья вонзились у его ног и образовали трещины в камне, за которым он попытался укрыться. Старик прищурился, усмехнулся. Ему ли, оборотню-проводнику, бояться стражей. Пугаться деревьев, сотканных из костей предков, лежащих в могилах подножия Кайласа?

— Помочь? — раздался из леса низкий мужской голос и на опушку вышел незнакомец лет тридцати.

Старик кивнул, но промолчал. Мимо пролетели новые копья и почти попали в латы новобранца.

«Кто это? Зачем он здесь?» — подумал Мархи.