Путь кама (СИ)

Рыжая волна непокорных волос жертвы разметалась в стороны, заиграла огненными всполохами среди тьмы, и медведю показалось на миг, что перед ним не живая, смертная душа, а воплощение пламенного божества. Однако даже это не позволило ему бросить кровавое дело, и он продолжил вгрызаться в плоть.

— А-а-а! — снова воскликнула красавица и закатила изумрудные глаза.

Мархи, услышав крик, вынырнул из пучины борьбы с собой и неожиданно проснулся. Сквозь взгляд медведя он увидел, как девушка, так похожая на повзрослевшую Клубничку, безвольно опадает на колени, из последних сил трепыхаясь в пасти хранителя.

Дымка тут же заволокла тело медведя и как только рассеялась, в сферическом ангаре вновь появился черноглазый кам.

— Клуб… — попытался позвать он подругу, но не успел.

Удар в челюсть остановил поток слов, которым парень хотел одарить раненную.

Противником, естественно, была не девушка. След ее простыл сразу, как Мархи принялся перевоплощаться. Место на передовой занял иной: человек в тюрбане — хозяин демонов.

Внутри Мара заклокотало, и опять человек превратился в двухметрового хищника, почуявшего от хозяина псов скрытый ранее запах Нижнего мира. Долгие минуты созданию удавалось скрывать истинную сущность и прятаться под маской ироничного гордеца, но постепенно тонкая грань стерлась, и воздух наполнился вонью разложения.

Красная лощеная ткань на голове начала распускаться, виться лентой по напряженной статуе, в которую обратился человек в тюрбане. Упала у ног. На ие-кыла со лба и макушки взглянули три пары черных бусин-глаз. Блестящие, выпуклые, они напомнили отполированные драгоценные камни. И толь заметное шевеление и ресницы подтвердили, что наросты живые, часть организма.

Как только последний виток был раскручен, человек встрепенулся и взмахнул руками. Его движения, отточенные и быстрые, словно бритва парижского цирюльника, превзошли медвежью и маровскую прыть вдвое. Даже закиселенный воздух едва успевал расходиться перед телесной молнией, которой он уподобился.

Бояться и прятаться хозяин демонов не собирался. Напротив. На шахматной доске Сы он явно был королем, каму же досталась скромная роль пешки.

Не успел медведь замахнуться, как противник оказался позади и ударил его по спине чуть ниже лопаток. Прошла секунда. Восьмиглазый вновь появился перед зверем и издал гремящий звук, которым обычно пугают противников ядовитые змеи.

Медведь качнулся на задних лапах, но устоял.

Скорость лжечеловека была непомерно высокой. Такую белому гиганту сложно развить. Даже в лучшие времена, когда ие-кыла жил свободным духом земли, бег приносил ему мало удовольствия, теперь же в теле Мара надобность в спешке и вовсе пропала. Он разленился.

Пока зверь раздумывал над поимкой добычи, противник расстегнул пуговицы халата и, растянув губы в противно-слащавой улыбке, начал расти. Руки с тонкими пальцами покрылись щетиной, затрещали костями. Лицо разлезлось, словно созревшее тесто, изо рта показались два отростка. Они тут же покрылись панцирем и округлились парой изогнутых шотел.

— Небесный синьор! Что это?! — заверещала одна из очнувшихся женщин Сы.

Ее голые ноги безвольно подогнулись, и она едва успела схватиться за погнутый металл стены, чтобы не упасть и не разбить колени. Другие люди испуганно уставились на магических существ, не понимая, куда бежать и где спасаться от демонов и чудовищ, захвативших город.

От одной из поврежденных капсул раздался крик:

— Пошли вон, гадкие твари!

Люди не двинулись.

Окровавленная девица приподнялась и с ненавистью метнула из темноты металлический предмет. Присев обратно в укрытие, она завопила толпе:

— Ща рванет!

Больше уговаривать не пришлось.

Скопление десятков и более человек метнулось к выходу. Даже старики и раненные не остались дожидаться смерти. Испуга и капли инстинкта самосохранения хватило, чтобы добежать до кустов роз и аукубы за пределами ограды и скрыться в их спасительной зелени.

Затрещало. Медведь оторвал взгляд от проносящегося мимо пожилого господина без портков, но в отполированных сапогах, и сосредоточился на враге. Тот рос и крепчал, покрываясь жесткой хитиновой кожурой. Из-под халата показались два выроста, зашевелились.

Разминались они недолго, немного погодя основания коснулись земли и образовали вполне сносные ноги паука. За ними проросли и другие.

Паук! Так вот, чей запах почуял хранитель! Конечно. Резкий, с примесью серы и горечью жженого угля. Это точно был он.

А кто в мире духов имел ядовитый смрад подземелий? Кто спускался в самые недра планет, подземелий?

«Ата Улан», — пронеслось в голове хозяина тайги, и он опасливо отошел от громадины, в которую превращался главный Восточный тэнгри.

Четыре передние ноги бога совсем скоро слились с конечностями нижними, которые не принадлежали ни арахнидам, ни гуманоидным существам. Покрылись шерстью. Черными полосами на рыжем подшерстке.

Спина и две когтистые лапы, наконец, приобрели тигроподобный вид и прекратили расти. На паучьей морде победно сверкнули восемь глаз, бравадно защелкали подвижные хелицеры.