Путь кама

Шаманы спустились с помостов, бережно повесив бубны на бедра или за спину, подобно мечу. Вышли из теплого помещения. Смрад пота, немытых тел и магии начал рассеиваться, отчего три юных аватара с облегчением выдохнули.

– Выходь, мелкотня, – со смешком в голосе приказал глава.

Клубничка вышла из укромного местечка, которое организовала себе за барабаном, и обиженно фыркнула. Она искренне считала, что камлала ничуть не хуже старших, может, даже лучше некоторых, поэтому выгонять ее с самой интересной части посвящения было нечестно.

– Давай-давай. И так все ведаешь. Не за чем смущать молодцов, – чуть жестче обратился к ней Тимучин и, когда рыжая ведьмочка завесила за собой вход, вернулся к главному. Посадил трех камов рядом с затухающим костром, он поведал им, что значит быть шаманом.

Мы путники, проводники и воины. Мы нужны всякому, как вода -росткам, как небо – птице и земля – зверью.

Гневаются ли боги. Мор напал на людское селение. Или душа человечья не нашла покоя. Всюду наше чарование пригодится. Без него не сыскать пути к бессмертию и не получить на то благословения небожителей.

Во множестве Срединных миров ходят шаманы по свету и исполняют волю, которую завещали им предки. Коле не сыщут спасения, погибают, но в беде род людской не бросают до последнего вздоха.

Для того у шамана припасены чуда-чудесные.

Амагят-покровитель с силой подобной эжинам. Зверюшки, травы и мудрые предки, давшие заветное слово служить аватару и нареченные за это помощниками. И двойники…

У всякого кама последних несколько. Без них не жить шаману ни на небе, ни на земле. А про подземное стойбище и говорить-то нечего.

У каждого двойника свое назначение. Бубен – задорный конь, что переносит дух целителя в Нижний мир – обиталище бесов и умерших душ. Части наряда, которые чем старше ойун, тем боле помогают в борьбе и лечении. Древо, питающее силой природы и мироздания своего сородича.

Тимучин остановился, чтобы передохнуть, подкинул в костер еще веток. Пламя нежно лизнуло дерево. Вкус пришелся ему по вкусу и, спустя секунду, оно затрещало красными языками на аппетитных кусках.

Тимучин вынул из-за пазухи трубку с длинным мундштуком, какие бывают только на картинках и в фильмах об индейцах и лихо поджег от костра ее содержимое.

Закрыв глаза, он затянулся и что-то довольно мурлыкнул себе под нос.

– Дедушка Тимучин, перед обедом нам рассказали об ие-кыла. Будто он хранитель души и часть своего шамана, – не удержался Макс и раскрыл секрет, о котором поведал Безым.

Глава чуть вздрогнул и, покосившись прищуренным глазом на внука Асая, кивнул.

– Хранитель отражает то, что скрыто от человечьих глаз в сердце шамана. Он как бы живет и нет одновременно. Без вас его быть не может, но без него вы тоже пустые горшки. Каждый человек знает своего ие-кыла, а встречает его только кам и только на обряде.

– Ну, е-мое, – всплеснул руками Сада, – а я не знаю своего.

– На все воля богов, узнаешь, – ухмыльнулся Тимучин, выпуская изо рта едкую струю дыма.

Глаза старика были прикрыты. И все же, сквозь узкую щель век он то и дело бросал любопытствующий взгляд на мальчишек. Ал, бывший Николас, сидел смирно, его лицо не выражало никаких эмоций, лишь уголки губ время от времени дергались в напряжении. Акай, которого дух бабушки, знатной повитухи, называл Гераклом, кивал и почесывался. Макс же вдумчиво следил за завитками из трубки учителя и при каждом движении воздуха в ярунге осторожно осматривал место, где оно рождалось.

Когда Мархи поднял глаза и, наконец, взглянул на подслеповатого старца, Тимучин продолжил:

– Возьмите свои бубны и присмотритесь. Пред вами не предмет, а живое. Кожа оленя и кости, часть двойника и его кровь. Пред вами друг и соратник, которого не бросают и не продают, не дарят и не ломают. С бубном прощаются с приходом погибели. Либо после того, как тэнгри наполнят вас силой, которую кони старого бубна не в силах снести.

Не ищите замены, не найдете. Все радости в круге из кожи. На бубне печать карты мира. А у подножья небес изрисованы помощники и покровители шаманов.

Возьмите краски и рисуйте дальше. Преклонитесь перед тем, что выше и сильнее. Уважайте сущее, ибо вы часть большего. Покажите то, чем вас наградили боги, теперь путь ваш, словно зеркало. Зеркало прямое и правильное, незамутненное нормами, рамками и запретами.

Как только с вашими рисунками в бубен войдут духи и наполнят его до краев, Сургуль будет открыт.

Мархи с трепетом принял порошок цвета киновари и из рук главы Сургуля, смешал его с водой и сразу же запустил в жидкость пальцы. Теплая краска обволокла кончики и медленно поползла выше, заполняя микроскопические желобки кожи. Из алой она превратилась в грязно-бурую и начертила на выделанной кожи морду белого медведя, а чуть позже оживила грациозного марала, несущегося сквозь снег.