Путь. Книга третья

Он устремляется к стеклянным дверям этого геометрически правильного дома. Конечно же, закрытым на какие-то непонятные мне запоры, издевательски мигающие красными огоньками. Технические достижения Земли. Мэль презрительно фыркает – и мы стоим уже за ними, в просторном и светлом холле. Широкая лестница, белизна и пустота. Сверкающие хромом поручни, низкие пуфики. Создание, завладевшее Джэдом, стремительно поднимается наверх, словно его ведёт незримая нить. Хотя – сказывается многолетняя привычка – я замечаю, что эта быстрота даётся ему нелегко. Перед прямоугольником белой, сливающейся со стеной двери он замирает, просительно смотрит на Мэриэль:

– Пожалуйста… Нам надо туда.

Дочка вскидывает на него взгляд и, не задавая лишних вопросов, переносит в комнату. Первое впечатление – шок. Это детская. Пёстрый ковёр на полу, обои с весёлым рисунком. Сотни ярких игрушек. Низкая кроватка с пологом, аккуратно сложенные стопочки одежды.

И ребёнок! Девочка, лет шести или семи. Прехорошенькая, кудрявая, утопающая в ворохе рюшечек и бантиков. Настороженно поглядывающая на нас, возникших так неожиданно перед её симпатично вздёрнутым носиком. Аргарон шумно всасывает воздух, первый раз проявляя признаки волнения, и почти падает на колени рядом с этой разряженной куколкой, прижимает её к себе и дрожит, выплёскивая из себя поток бессвязных и непонятных слов. Мне удаётся разобрать лишь:

– Раонара!.. Данилэн…

Мэль настороженно делает шаг вперёд и замирает. Только что спокойная, неподвижная девочка обнимает пришедшего с таким восторгом, воплями и слезами, что мы, переглядываясь, понимаем – мешать им не следует. Они говорят – так быстро, что не уследить даже за эмоциями, настолько скоро они меняются на лице ребёнка и того, кто пришёл к ней в облике незнакомого человека.

– Решился-таки… – раздавшийся совсем рядом голос заставляет нас вздрогнуть и обернуться.

Женщина. Вошедшая через дверь, поскольку та ещё плавно закрывается за её великолепной фигурой. Идеально правильные черты, тщательно уложенные волосы – то ли своего, то ли искусственного золотистого оттенка. Светло-серые глаза смотрят на нас лишь миг – и в них начинает клубиться та же зловещая мгла.

– Не жалко? Жизни? Своей, чужой… Эльков впутал…

– Замолчи. Я забираю Раонару. Ей тут плохо. Она хочет домой.

Женщина глядит на него почти презрительно, но мне почему-то кажется, что она боится. Иначе почему она нерешительно застыла, не пытаясь помешать?

Аргарон опять обращается к девочке. Та обнимает его настолько крепко, что нежные пальцы белеют от усилия. Кивает часто-часто. Женщина следит за ними с отвращением, почти с ненавистью. Делает-таки шаг, протягивает руку…

– Нет.

Голос Мэриэль спокоен, но сколько в нём власти! Наша будущая королева коротким жестом ставит Барьер, отделяя ту, в которой почувствовала угрозу.

– Почему ты вмешиваешься? – спрашивает женщина. – Тебя это не касается!

– Там мой отец, – Мэль очень похоже взмахивает головой, указывая на прильнувшую к ребёнку фигуру, – и, сдаётся мне, он прекрасно знал, кому помогает. Значит, это и моё дело!

– Эльки, – кривится красавица, – вечно вам неймётся… Могущественные, благородные, великодушные…

Аргарон манит меня рукой. Вторая напрочь увязла в кудряшках ребёнка.

– Я сейчас отправлю Раонару домой. Затем у тебя будет время вытащить твоего данилэна. Когда я погибну, позови его. Он услышит и проснётся.

Послушно киваю, и тут до меня доходит смысл его слов:

– Когда ты – что?!

– Умру. Моё время вышло. Я шёл через миры, через тысячелетия… Моё собственное тело мертво. Неважно. Она, – он прижимается губами к щеке девочки, – важна. До́ма её ждёт настоящий облик… И достойное будущее.

Его лицо – лицо любимого мной человека. А сейчас кажется, что и слова́ тоже…

– Аргарон… – мне очень хочется сказать нечто важное, но слова́ теряются в море вопросов, мыслей, чувств. – Раонара – кто она? Дочь? Жена? Возлюбленная?

– У нас нет ваших определений. Она – данилэн… Всё вместе и намного больше. Та, ради которой не жаль отдать жизнь.

Он мучительно морщится, затем говорит что-то Раонаре… Тихо, почти беззвучно. Глаза девочки полны слёз, но теперь я вижу, как в их глубине начинает подниматься тьма. Словно чёрная краска, капнутая в воду, – расплывается, расползается… И исчезает. Девочка безжизненно обвисает в его руках. Мягкая тряпичная кукла.

– Всё, – Аргарон сам берёт меня за руку и вдруг счастливо улыбается, – она дома! Спасибо вам! – Он смотрит на Мэль и повторяет, продолжая сиять: – Спасибо!

Его глаза начинают синеть. Теперь моя очередь прижать его к себе – или уже не его?!

«Джэд!»

«Дэрэк?..»

Всплеск силы чувствую даже я. Мэль так просто взвизгивает и кидается к нам. А меня подхватывают самые лучшие руки на свете, и неповторимая, исключительная синева захлёстывает меня.

– Мой Синеглазый!

Джэд осматривается, быстро, внимательно, взгляд останавливается на женщине, притихшей за гранью предусмотрительно сохранённого Мэль Барьера.

– Надо же, – цедит та, – какой сильный эльке. Выдержал.

Два решительных шага – и напротив неё стоит скрестив руки на груди король Саора.