Путь. Книга вторая

– Только то, что хотим сказать друг другу. Иначе повесились бы оба давно! Ты представляешь, что было бы, если б Дэрэк услышал, как я мысленно одобрил бы симпатичную девушку?

– Это лучше не представлять! Братик, а наоборот? Сам бы ты как отреагировал?

Я вовремя вспоминаю, что она видит меня насквозь:

– Придушил бы собственными руками…

***

Дани расплывается в блаженной улыбке:

– Джэд! Здорово! На Землю! Не иначе, папина идея!

До чего же он на Дэрэка похож! Ничего от Дейзи нет… слава Создателю! Только мой принц всё ж таки более привлекательный, страстный, неотразимый… Наверно, я не объективен. В Дани я вижу сына. Для Элии, не сводящей с нашего мальчика восхищённого взгляда, наследник Соледжа явно самый-самый-самый… Как Дэрэк для меня.

Дом Наблюдателя непривычно мал и тесен. На Паджере нормально жить в нескольких комнатах, трёх, иногда и двух. Зато терраса с плетёной мебелью чуть ли не больше самого дома, там хорошо проводить долгие вечера. Небо, непривычно тёмное, багряное, придаёт всему рыжеватый оттенок. Вери внимательно поглядывает на меня – держусь, всё в порядке? Элия предлагает кресло спиной к окнам. Дани ненавязчиво встаёт рядом. Мне становится неловко – так старательно и трогательно они проявляют заботу… спасибо!

– Эли, рассиживаться некогда, нас в Тери ждут. Я у тебя наследного принца украду на вечер. Обязуюсь вернуть в добром здравии!

Дочь Илена смотрит на меня с восторгом, словно я не её парня забираю, а её наделяю всевозможными благами.

– Конечно, мой король…

– Эли! Сто раз просил – Джэд. Чем тебе моё имя не угодило?! Всем нравится вроде.

Дани хихикает:

– Папе особенно… Он его может бесконечно повторять и не устанет.

Вейра берёт Элию за руку, поворачивается к нам с Дани:

– Братик, можно, я посмотрю Паджер? Пару минут, не больше! Потерпят в Тери!

Киваю, несмотря на беспокойство внутри. Кажется, чего волноваться? Паджер – мир тихий, спокойный, жители добродушны, жестокостью не отличаются. Но моё предубеждение даёт о себе знать. Девушки исчезают.

– Джэд, – Дани смотрит пристально и серьёзно, – это хорошо, что мы вдвоём. Я поговорить хотел.

– О чём?

– Посоветоваться. Не тороплюсь ли я с Обрядом, не пора ли мне пройти Посвящение, готов ли я сдать тебе последний зачёт по магии, как мне теперь вести себя с мамой…

Поток его быстро выпаливаемых вопросов приводит меня в замешательство, а от последнего, выделенного особо, ёкает сердце. Я поднимаю на него взгляд:

– С мамой?.. А что у вас произошло?

Наш с Дэрэком нежно любимый мальчик честно глядит мне в лицо:

– У меня с ней ничего… Только она нас всех предала! Джэд… – Он быстро отворачивается, но я успеваю увидеть, как подозрительно покраснели его глаза. – Ты меня младенцем не считай! И то, что я парень, не значит, что я ничего не вижу и мне на всё плевать!

Очень трудно привыкнуть к тому, что дети растут. И вырастают. Мне приходится сделать над собой усилие.

– Дани… Я не считаю тебя ребёнком.

Только для него я всё равно отец. Иначе чем объяснить, что он утыкается мне в грудь – точь-в-точь, как Дэрэк.

– Джээд… я же застал её с Ридленом… в Орже. У нас комнаты рядом! И я маг! Хороший…

Я обнимаю его. Серебристо-пепельные волосы дарят обманчивое ощущение, что ко мне прижимается мой принц. Ростом Дани тоже с Дэрэка… Только тело не обманешь – магия начинает тихонько ворчать, приходится шикнуть на неё.

– Ты отличный маг. Выше среднего уровня. Даже выдающийся. Дани… как я тебя понимаю! Ты не представляешь, сколько всего приходится невольно видеть и слышать мне! Чувствовать, ощущать, предвидеть… Знать, чёрт побери!

Вплоть до собственной смерти… Хотя обычно такое всё-таки скрыто. Есть глухое предчувствие беды – как перед Мариником. Правда, отец клянётся, что тогда я, скорее, почувствовал его боль, нежели угадал сам. Во всяком случае, больше таких испытаний мне не выпадало.

– Мне за папу обидно… и за тебя.

Я поражён до глубины души:

– Дани, за меня-то почему? Я во всём и виноват… ты на меня злиться должен.

Он трёт глаза и пытается улыбнуться:

– Слушай, ты когда перестанешь во всём себя винить? Сколько себя помню – ты всегда больше всех переживал. Мама с папой поругаются – на тебя смотреть страшно: ходишь как пришибленный… Ты их, что ли, к Обряду принуждал? Или ты сына Дорсина маме в постель подсунул?! Джэд, я на самом деле большой уже! Всё понимаю! И как тебе непросто жить, думая, что семью разрушил, и как папа всё это время мучился, и даже то, что мама страдала… Но вы же с папой не обманывали никого! Мама в любой момент могла уйти, ничего её не удерживало…

Да, он вырос. Потому я отвечаю искренне:

– Вы с сестрёнкой были маленькие.

Дани мотает головой: