Путь. Книга вторая

Дэрэк шутит, что я отношусь к сестре с опаской потому, что она единственная в Саоре осталась равнодушна к моим чарам. Полная чушь. Если слушать мою зеленоглазую любовь, все в мире в меня поголовно влюблены. Ха! Сдался им парень с мерзким характером, всего и достоинств у которого – ожерелье на груди да браслеты на запястьях… хотя и это тоже, скорее, недостаток. Как посмотреть. В те минуты, когда сила этих «побрякушек» рушит очередные планы принца на мой счёт, Дэрэк смотрит на символы королевской власти чуть ли не с ненавистью. Позавчера – только бы не узнал отец! – клял эти «чёртовы украшения» на чём свет стоит…

– Джэд, – вспомни про него, вот он – тут как тут, – может, ты с Дани отсюда свяжешься? Необязательно же в Паджер прыгать?

У ревности изумрудные глаза… Волосы светлого серебра, насупленные брови и капризно надутые губы… не было бы посторонних – поцеловал бы!

«Дэрэк мой… после сегодняшнего Диран на меня, как на тебя Арвин, смотреть будет. Со страхом и ожиданием исполнения обещанной угрозы».

«Да этот обольститель даже не понял, что ты ему пообещал! Ты в следующий раз свою ругань на родной язык переводи, что ли… А то один я от неё млею!»

«Чего делаешь?!»

«Наслаждение испытываю! Как представлю всё в красках – так дух захватывает! От подробностей и поз…»

Вот что мне предпочесть – дать ему подзатыльник, покраснеть или звучно чмокнуть в нос? Последнее, конечно!

– А-ах! Синеглазый! Чучело! При детях!

«Не было бы детей – ты знаешь, куда бы я тебя поцеловал…»

– Дэрэк, хочешь, я Вери с собой возьму? Чтоб ты не переживал?

После моего мысленного предположения ему, похоже, не то того… А вот сестрёнка услышала мгновенно!

– Братик, правда?!

А то ты не знаешь! Я с самого начала не собирался идти в Паджер один. И Дэрэка с собой тянуть не хотел. Рядом с ним я позволю себе просочиться наружу моему страху перед этим миром. До сих пор меня передёргивает от одного названия, сколько ни тверди себе, что прошло шестнадцать лет, что Паджер ни при чём и человек, имя которого мне всё ещё трудно произнести, больше не причинит вреда… Я всё равно отчаянно трушу. Несмотря на то, что я уже неоднократно бывал там. Нельзя же, чтобы личные чувства короля мешали выполнять долг Правителя! Но когда ты с Советниками, занят делом, не до проявления собственных слабостей. Если же мы пойдём с мужем вдвоём…

Дэрэку будет хуже, чем мне. Он никогда не признавался, но он тоже видит кошмары. В болезни, в бреду он снова был со мной в том подземелье, рвался, звал, сходил с ума от бессилия… Не знает бывший Наблюдатель Паджера, ныне пожизненно заключённый в надёжно изолированный мир, что самый страшный враг его вовсе не я и не мой отец, а тот, кого он пренебрежительно называл мальчиком. Что этот мальчик через шестнадцать лет, умирая, в беспамятстве, будет сжимать мою руку и, невидящими глазами глядя на меня, шептать: «Джэд, я его ненавижу, я отомщу, клянусь тебе, я изрежу его самого, выпущу его кровь по капле, так же, как он сделал с тобой, чтоб он понял, какая это боль…»

Глядя на Дэрэка, никогда не скажешь, сколько силы в обыкновенном с виду пареньке. Никто ещё не оценил его по достоинству с первого взгляда, не заподозрил под светлой мальчишечьей улыбкой сердца, бесстрашие которого поразило даже моего отца. Лекст, вопящий о недопустимости передачи Цепи несведущему переростку, к тому же беспечному разгильдяю и бабнику (последнее, конечно, верно, справки наводили все Правители), упустил из виду, что безалаберность выращенного в тепличных условиях мальчика кончилась ровно в тот миг, как его коснулся король Саора… Нагло притянул к себе и забрал навсегда – и тело, и сердце… Однажды папа полушутя-полусерьёзно сказал, что мой принц не способен хранить верность женщинам – он всю её отдал единственному мужчине. Мне.

Ни Дэрэк, ни отец не знают, что я вернул сыну Дала Ролланну.

Всё-таки это моя вина в том, что двадцать три года назад на ничем не примечательном балу в Тери хорошая, чистая, влюблённая в своего жениха девочка забыла обо всём на свете. Я не собираюсь говорить ни о её чувствах, ни о злой насмешке судьбы и ни в коей мере обесценивать то, что она испытывала долгие годы – к глупому семнадцатилетнему парню, которому не было дела ни до её любви, ни до ревности её мужа. Вот только отомстить этот муж решил спустя годы, когда парень сам ощутил сполна – что значит любить…

Убил бы я того, кто отобрал у меня Дэрэка?