Путь колючей Искры

"Тогда великий маг Тел-ар-Керрин, получивший власть над всеми обитателями этого мира, увидел приближение своего часа. Не желая смириться со своей участью, он спустился в царство, охраняемое могучим Тэоном, чтобы, заполучив клубок, обрести бессмертие. Тэон понял, ему не победить, слишком силен стал Тел-ар-Керрин, и тогда Тэон решился побеспокоить богов. Они явились ему, рассерженные и нетерпеливые, но как только увидели, кто посягает на порядок этого мира, смягчились, и решили помочь хранящему ткань мирозданья. Долгой была битва, но проиграл Тел-ар-Керрин, и прокляли его боги, лишив разума, заключили его душу в тело монстра, ревниво охраняющего нити.

Борьба отняла много сил, и помощники, чтобы вернуться домой, взяли силы у всего живого в окрестностях "Горла богов". Смерть и несчастья надолго поселились здесь. Триста лет пустовала долина, и лишь когда вулкан заснул, а измученная земля снова смогла кормить работающих на ней, люди вернулись сюда, недобрым словом поминая и Тел-ар-Керрина, и победивших его богов".

Девушка ухмыльнулась и засунула листок обратно в книгу. Даже дети, и те знают историю явления небожителей сюда. Единственное, чему она учит — богам чуждо сострадание, гораздо больше чужих жизней их занимает собственный покой.

Элла вернулась к заклинаниям. Она читала их вслух, терзая словесный узор настойчивым языком, смакуя их вкус, чувствуя их упругость и утопая в музыке звуков. Казалось, еще чуть-чуть и сила откликнется, но увы! Как ни старалась ученица Кнута, ничего не выходило. Она поднялась с кровати, надела платье, расчесалась, умылась, уселась у окна и, достав из кармашка на поясе монетку, завертела ее в пальцах. Море ухало волнами, солнце пряталось за серыми занавесками облаков, но день обещал быть до одурения жарким. У берега, среди поднятого со дна песка и принесенных волнами водорослей, тяжело плыла большая, размером с поросенка, ящерица. Вероятно, она или возвращалась с морской охоты, или перегрелась на пограничном камне и сейчас хотела немного охладиться. Ее присутствие тяготило и вновь будило воспоминания о кмырах.

Элла припомнила слова заклинания перемещения мелких предметов и высунулась из окна, решив попробовать убрать ящерицу прочь. Прикрыв глаза, девушка постаралась сосредоточиться. Из дома вышел Кнут. Заметив ученицу, выглядывающую с недобрым прищуром из окна, он недовольно хмыкнул и возмутился:

— Прохлаждаешься? Спускайся, займемся делом, и пошевеливайся, до завтрака мало времени.

Элла покорно натянула ботинки и направилась к колдуну. Судя по его тону, он, как всегда, пребывал не в духе. Девушка легко пробежала по лестнице, миновала дверь в кухню, из которой доносился аромат томящегося рыбного пирога, и, скрипнув входной дверью, оказалась рядом с наставником. Кнут ухмыльнулся:

— Начнем?

Элла кивнула и жадно втянула носом запах моря. Песок под ногами еще не прогрелся, но бриз уже не приносил прохлады — только добавлял в воздух тяжелой влаги. Колдун указал на кучку бересты на каменной кладке в паре шагов.

— Я хочу, чтобы загорелся костер, — тут он слегка тронул воздух перед собой, и ящерица поплыла к берегу. — Пришлю тебе помощницу. Как только все получится, она отправится обратно по своим делам.

Не в силах оторвать взгляд от медленно приближающейся твари, Элла, в который раз, стала повторять заклинание, надеясь, что боги смилуются над ней, и встречи с рептилией удастся избежать. Мысли о кмырах не давали сосредоточиться, и произнесенные слова только мучили, не принося результата. Ящерица доплыла до берега и, переваливаясь, продолжила выбранный колдуном путь. Девушка тяжело вздохнула и воздела глаза к небу. Пусто! Даже облака и те трусливо разбежались.

Скрипнула дверь и на пороге показался одевающийся на ходу Авар. Сверкнул лисьими глазами на Кнута, просунул левую руку в рукав рубахи и скорчил рожу.

— Золотая чешуя! Колдун, зачем ты мучаешь животное? С ума что ли сошел на старости лет?

Элла хотела было огрызнуться, она человек, а никакое не животное, но вовремя поняла, сын Эскала говорит не о ней. Учитель молчал, пытаясь совладать с гневом, охватившим его от наглости этого щенка. Авар, тем временем, воспользовавшись растерянностью Кнута, легонько пнул рептилию массивным сапогом. Ящерица развернулась и побрела к морю.

Сын Эскала встал между Эллой и набегающими волнами, осторожно положил большую шершавую ладонь на позвонок в основании ее шеи. Наклонился к девушке и сказал куда-то в волосы около уха:

— Помнишь, ты говорила, что Васку подарил тебе краски на последний день рождения. Какие там были цвета?

Элла улыбнулась. На душе потеплело. Вспомнилось, как мечтала увидеть море, желая изобразить его в виде щенка, играющего с солнцем в тазу.

— Если смешивать, так целую кучу можно получить, — она тряхнула головой, давая понять, что руку следует убрать, но Авар сделал вид, что не понял ее жеста. Она не стала настаивать — его ладонь приятно холодила шею.

— А чтобы мою шевелюру изобразить — есть цвет? — голос Авара стал еще тише, он говорил почти шепотом.

Девушка задумчиво закатила глаза.