Путь королей

— Что ж, тогда ты позволишь некоторым из нас пойти с тобой. Мост поднимут и двадцать пять, если на то пошло. Это дает нам несколько лишних рук, как и сказал Камень. И я готов поспорить, кое-кто из раненых, которых мы спасли, будут более чем рады помочь. Их не осмелятся отослать назад в те отряды, пока ты будешь делать то, что сделал сегодня, — пока Четвертый мост будет помогать всей армии атаковать.

— Я… — Каладин замолчал. Даллет сделал бы то же самое. Он всегда повторял, что его забота как сержанта отчасти заключается в том, чтобы Каладин был жив. — Ну хорошо.

Тефт кивнул и встал.

— Тефт, ты был копейщиком, — сказал Каладин. — Не пытайся этого отрицать. Как ты очутился здесь, в мостовых отрядах?

— Тут мне и место. — Тефт повернулся и ушел, чтобы заняться ранеными.

Каладин сел, потом лег, ожидая, пока не пройдет шок. С южной стороны подходила вторая армия под синим знаменем Далинара Холина. Они перешли на прилегающее плато.

Парень закрыл глаза, восстанавливая силы. Через некоторое время он услышал какой-то звук и открыл глаза. На его груди сидела Сил, скрестив ноги. Позади нее Далинар Холин вступил в бой, и его люди шли не под обстрелом. Садеас очистил им дорогу от паршенди.

— Это было изумительно, — сказал Каладин, обращаясь к Сил. — Что я сделал со стрелами?

— Все еще думаешь, что ты проклят?

— Нет. Знаю, это не так. — Он посмотрел в мрачное небо. — Но это означает, что неудачи случились по моей вине. Я позволил Тьену умереть, подвел копейщиков, рабов, которых пытался спасти, Тару… — Он не думал о ней какое-то время. Связанная с ней неудача отличалась от остальных, но тем не менее оставалась неудачей. — Если нет никакого проклятия или невезения, никакой бог на меня не обиделся — придется жить с осознанием того, что, будь я самую малость усерднее… будь у меня больше опыта или умений… я бы смог их спасти.

Сил нахмурилась:

— Слушай, пора с этим покончить. Ты ни в чем не виноват.

— Так всегда говорил мой отец. — Он слабо улыбнулся. — «Каладин, преодолей угрызения совести. Беспокойся, но не слишком. Принимай на себя ответственность, но не вини в случившемся». Защищай, спасай, помогай… но знай, когда сдаться. Это словно идти по самому краешку пропасти. Смогу ли я так?

— Не знаю. Я ничего в этом не смыслю. Но ты рвешься на части. Внутри и снаружи.

Каладин продолжал глядеть в небо.

— Это было чудесно. Сил, я словно стал бурей. Паршенди не могли коснуться меня. Стрелы — это пустяк.

— Ты в этом еще новичок. Ты чуть не надорвался.

— «Спаси их, — прошептал Каладин. — Каладин, соверши невозможное, но не надорвись. И не вини себя, если потерпишь неудачу». Сил, по самому краю. На волосок от бездны…

Несколько мостовиков вернулись с раненым — тайленцем с квадратным лицом; у того стрела засела в плече. Каладин принялся за работу. Его руки все еще слегка дрожали, но это не шло ни в какое сравнение с прежней дрожью.

Мостовики столпились вокруг, наблюдая. Он уже начал обучать Камня, Дрехи и Шрама, но из-за того, что смотрели все, принялся объяснять:

— Если надавить тут, можно замедлить кровотечение. Эта рана не опасная, хотя, вероятно, приятного от нее маловато… — (Пациент гримасой выразил свое согласие.) —…и настоящую проблему представляет инфекция. Рану надо промыть, чтобы убедиться, что в ней нет ни щепок, ни кусочков металла, потом зашить. Мышцы и кожа плеча будут двигаться, поэтому понадобится крепкая нить, чтобы края не разошлись. А теперь…

— Каладин, — встревоженно позвал Лопен.

— Чего? — рассеянно ответил он, не переставая работать.

— Каладин!

Лопен назвал его по имени, а не «ганчо». Каладин встал, повернулся к коротышке-гердазийцу — тот стоял позади толпы и указывал на ущелье. Битва продвинулась на север, но отряд паршенди с луками пробился через ряды Садеаса.

Каладин глядел, ошеломленный, как враги построились и приготовились стрелять. Пятьдесят стрел, и все нацелены на его людей. Паршенди как будто не заботило, что они подставляют спину под удар. Они сосредоточились лишь на одном.

Уничтожить Каладина и тех, кто был с ним рядом.

Парень закричал, подавая сигнал тревоги, но он чувствовал себя таким вялым и усталым. Мостовики вокруг него начали оборачиваться, когда лучники уже натянули тетивы. Люди Садеаса обычно защищали ущелье, чтобы паршенди не смогли скинуть мосты в пропасть и отрезать им пути к отступлению. Но на этот раз лучники не посягали на мосты, и солдаты не спешили их остановить. Они перегородили паршенди путь к самим мостам, но мостовиков бросили на верную смерть.

Мостовики Каладина оказались беззащитны. Безупречные мишени. «Нет, — подумал Каладин. — Нет! Этого не может быть. После всего, что…»

Какая-то сила обрушилась на шеренги паршенди. Одинокий воин в сланцево-сером доспехе, с мечом в человеческий рост. Осколочник прошел ряды растерявшихся лучников насквозь, словно молния. Стрелы полетели в людей Каладина, но они были выпущены слишком рано и нацелены плохо. Несколько все же угодили близко к тому месту, где отряд нашел укрытие, но ни в кого не попали.