Путь королей

У паршенди было осколочное вооружение. Немного, но даже один уже удивительная вещь. Никто не мог объяснить, откуда они их взяли. Далинар добыл паршендийские осколочные доспех и клинок в первый год войны. Он отдал и то и другое Элокару, чтобы ими наградили того, кто, по мнению короля, окажется наиболее полезным для Алеткара, в том числе во время этой войны.

Далинар повернулся и вошел во дворец. Стражи у дверей отсалютовали ему и Ренарину. Юноша устремил перед собой невидящий взгляд. Некоторые считали его бесчувственным, но Далинар знал, что он просто поглощен своими мыслями.

– Сын, я хотел поговорить с тобой, – сказал Далинар. – О том, что случилось на охоте на той неделе.

Взгляд Ренарина от стыда метнулся вниз, уголки рта опустились в гримасе. Да, он точно был способен чувствовать. Просто не показывал свои чувства так часто, как все остальные.

– Ты ведь понимаешь, что не должен был так бросаться в битву, – сурово проговорил Далинар. – Ущельный демон мог тебя убить.

– Что бы ты сделал, отец, если бы опасность угрожала мне?

– Я упрекаю тебя не за отсутствие храбрости, а за отсутствие мудрости. А если бы у тебя случился припадок?

– Тогда, вероятно, чудовище бы просто смахнуло меня в пропасть, – с горечью сказал Ренарин, – и я перестал бы быть такой обузой для всех остальных.

– Не смей такое говорить! Даже в шутку.

– Да разве это шутка? Отец, я же не могу сражаться.

– Битва – не единственное достижение, на которое способен человек.

Ревнители по этому поводу были весьма точны. Да, наивысшим Призванием для любого было присоединиться в посмертии к сражению за Чертоги Спокойствия, но Всемогущий ценил мастерство любого мужчины или женщины, чем бы они ни занимались.

Просто надо стараться изо всех сил, избрав профессию и тот атрибут Всемогущего, коему стоило подражать. Они назывались Призвание и Слава. Нужно совершенствоваться в профессии и прожить жизнь сообразно определенному идеалу. Всемогущий должен это принять, особенно если речь шла о светлоглазом – чем чище кровь светлоглазого, тем больше врожденной Славы.

Призвание Далинара – быть вождем, а его избранной Славой стала целеустремленность. Он выбрал и то и другое в юности, хотя теперь относился к ним иначе, чем когда-то.

– Отец, ты, конечно, прав. Я не первый сын героя, который родил ся без таланта к военному делу. Другие как-то справились. Справлюсь и я. Скорее всего, стану градоначальником в каком-нибудь городишке. Если не запрусь в какой-нибудь обители.

Взгляд мальчика устремился вперед.

«Я все еще считаю его мальчиком, – подумал Далинар, – хотя ему уже пошел двадцатый год». Шут был прав. Далинар недооценивал Ренарина. «Как бы я себя повел, если бы мне запретили сражаться? Лишили возможности общаться с женщинами и торговцами?»

Далинар был бы зол, особенно на брата. В общем-то, Далинар в детстве и в самом деле часто злился на Гавилара. Ренарин, однако, был самым пылким сторонником Адолина. Он чуть ли не боготворил старшего брата. Да и отваги ему хватило, чтобы очертя голову кинуться в самую гущу сражения, где чудовище из ночного кошмара давило копейщиков и расшвыривало осколочников.

Далинар кашлянул:

– Возможно, пришло время опять попытаться научить тебя владеть мечом.

– Мое малокровие…

– …не будет иметь никакого значения, если мы добудем для тебя осколочный доспех и дадим тебе осколочный клинок. Эти латы любого делают сильным, а клинок почти ничего не весит.

– Отец, – ровным голосом сказал Ренарин, – я никогда не стану владельцем осколочного вооружения. Ты же сам говорил, что дос пехи и клинки, которые мы добудем у паршенди, достанутся самым искусным воинам.

– Ни один другой великий князь не отдает свои трофеи королю, – возразил Далинар. – И кто осудит меня, если я всего один раз сделаю подарок своему сыну?

Ренарин остановился посреди коридора, непривычно разволновавшись: глаза широко распахнуты, лицо напряжено.

– Ты серьезно?

– Я клянусь. Если я сумею добыть еще один клинок и доспех, они достанутся тебе. – Он улыбнулся. – По правде говоря, я это сделаю просто ради того, чтобы увидеть выражение лица Садеаса, когда ты станешь полным рыцарем Осколков. Кроме того, если ты сравняешься по силе с остальными, думаю, природные способности позволят тебе блистать.

Ренарин улыбнулся. Осколочный доспех не решал всех проблем, но теперь появится шанс. Далинар об этом позаботится. «Я ведь понимал, что такое быть вторым сыном, – думал Далинар, пока они направлялись к покоям короля, – в тени старшего брата, которого ты любишь и которому одновременно завидуешь.

Буреотец свидетель, понимал.

И сейчас понимаю».

– О милейший светлорд Адолин! – воскликнул ревнитель, идя навстречу с раскинутыми руками.

Кадаш был высоким пожилым человеком и, сообразно Призванию, брил голову и носил широкую бороду. Его макушку огибал шрам – напоминание о давнем времени, когда он служил армейским офицером.