Путь королей

Другой кожевенник кивнул. Йис – ириали, желтоглазый и золотоволосый. Волосы у него были не русые, а именно золотые, с металлическим отблеском. Он коротко стригся и носил шапку. Явно не хотел привлекать внимание. Многие считали, что локоны ириали приносят удачу.

Его напарник Аваран был темноглазым алети и носил фартук поверх жилета. Если эти двое работали согласно обычным правилам, то один занимался крупными и более грубыми изделиями – например, седлами, – в то время как другой сосредотачивался на деталях. Поодаль усердно резали и сшивали куски свиной кожи подмастерья.

– Разрезано, – подтвердил Йис, взяв ремень у Аварана. – Я того же мнения.

– Чтоб мне провалиться в Преисподнюю, – пробормотал Адолин. – Выходит, Элокар был прав?!

– Адолин, – раздался позади женский голос, – ты сказал, мы отправимся на прогулку.

– Мы на прогулке. – Он с улыбкой развернулся.

Йанала, в узком, безупречно стильном желтом платье с рядами пуговиц по бокам и жестким воротничком вокруг шеи, украшенным кроваво-красной вышивкой, скрестила руки на груди.

– Я предполагала, что прогулка – это когда в основном гуляют.

– Хм. Да. Очень скоро мы так и поступим. Все будет великолепно. Будем прогуливаться, прохаживаться, совершим… э-э-э…

– Променад? – подсказал Йис-кожевенник.

– Разве это не напиток? – удивился Адолин.

– Э-э-э, нет, светлорд. Почти уверен, это то же самое, что и прогулка.

– Ну хорошо, мы этим обязательно займемся. Променадом. Обожаю хороший променад. – Адолин потер подбородок и забрал подпругу. – Насколько вы оба уверены по поводу этого ремня?

– Светлорд, да тут и вопросов быть не может, – сказал Аваран. – Он не просто так порвался. Вам следует быть внимательнее.

– Внимательнее?

– Да, – сказал Аваран. – Убедитесь, что никакие свободные пряжки не царапают кожу, не врезаются в нее. Это, похоже, часть седла. Иногда подпругу оставляют свободно висеть, когда снимают седло на ночь, и она может за что-то зацепиться. Думаю, это «что-то» ее и надрезало.

– А-а, – протянул Адолин. – Что-то, а не кто-то?

– Ну, может быть, и так, – сказал Аваран. – Но зачем кому-то резать эту подпругу?

«И действительно, зачем?» – подумал юноша.

Он попрощался с кожевенниками, сунул ремень в карман и подставил Йанале локоть. Она взялась за него свободной рукой, явно обрадованная тем, что они наконец-то покидают мастерскую. Там не очень-то хорошо пахло, хотя запах и не такой ужасный, как в дубильне. Адолин видел, как она несколько раз тянулась к носовому платку, словно хотела прижать его к носу.

Они вышли в полуденную жару. Тибон и Маркс – два светлоглазых воина Кобальтовой гвардии – ждали снаружи вместе со служанкой Йаналы, Фалкси, молодой темноглазой азиркой. Все трое последовали за Адолином и Йаналой, когда те вышли на лагерную улицу. При этом Фалкси с акцентом бормотала себе под нос, что ее госпоже, вообще-то, нужен достойный паланкин.

Йаналу, похоже, это не беспокоило. Она глубоко вдыхала чистый воздух и крепко держала Адолина за руку. Девушка была достаточно красива, но любила много говорить о себе. Обычно ему нравились говорливые женщины, но на этот раз вникнуть в придворные сплетни в пересказе Йаналы было слишком трудно.

Ремень все-таки перерезан, но оба кожевенника предположили, что это произошло случайно. Значит, они и раньше такое видели. Кожу рассекла болтающаяся пряжка или что-то в этом духе.

Вот только из-за этого король упал с лошади во время битвы. Могло ли такое оказаться стечением обстоятельств?

– …ну так что, Адолин? – спросила Йанала.

– Несомненно, – ответил он, слушая краем уха.

– Так ты с ним поговоришь?

– Хм?

– Со своим отцом. Ты попросишь его, чтобы он разрешил вашим людям хоть изредка надевать что-то другое, кроме этих старомодных мундиров?

– Вообще-то, он достаточно тверд в своем мнении, – сказал Адолин. – Кроме того, не такие уж они старомодные.

Йанала вперила в него взгляд.

– Ну ладно, – уступил он. – Слегка однообразные.

Как и все другие светлоглазые офицеры высокого ранга в армии Далинара, Адолин носил простой длинный мундир темно-синего цвета без вышивки и узкие брюки, в то время как в моде были жилетки, детали из шелка и шарфы. На груди и на спине мундира красовалась эмблема в виде отцовской глифпары Холин, а спереди он застегивался на два ряда серебряных пуговиц. Просто, заметно – и до ужаса банально.

– Люди любят твоего отца, но его требования и впрямь начинают надоедать.

– Знаю. Поверь мне. Но не думаю, что смогу заставить его передумать.

Как ей объяснить? Несмотря на шесть лет на войне, Далинар не изменил своего решения следовать Заповедям. Даже наоборот, его преданность им становилась все сильней.

По крайней мере, Адолин теперь понимал, в чем дело. Такова была последняя просьба любимого брата Далинара: следуй Заповедям. Хоть эта просьба и прозвучала лишь однажды и по конкретному поводу, отец Адолина, как всем было известно, часто ударялся в крайности.