Путь крови

– Тем утром он еще не слышал об угоне самолета. Он жил один в доме. Его отца с тяжелой травмой головы отправили в больницу, где он вскоре и скончался. Куинси изо всех сил старался сохранить ферму. Алисия ничего ему не рассказала и категорически отказалась ехать к врачу. Куинси отвез ее к себе в клинику, произвел репозицию костей и наложил лонгет. В газетах в то утро не появилось новостей об угоне самолета – это произошло слишком поздно накануне вечером. Куинси ухаживал за ней почти целые сутки. Поэтому, кстати говоря, его и не было на традиционном обеде в День благодаре-ния в Берри-Пэтч. На следующее утро, раскрыв свежую газету, оставленную на крыльце, он увидел на первой полосе заголовок и словесный портрет Д. Б. Купера. И понял, что спасенная им женщина в мужской одежде и есть этот Д. Б. Купер.

Через пять минут Куинси вошел в клинику с газетой в руке. Перевязывая ногу пациентки, он упомянул, что обязан известить шерифа, и спросил, не желает ли она что-нибудь сообщить, прежде чем Куинси к нему отправится. Она рассказала ему все… или почти все. Особенно подчеркивая при этом, что никому не хотела причинить вреда и что бомба была ненастоящей. Она умоляла Куинси не выдавать ее и не вызывать шерифа.

Подозреваю, что к этому времени молодой фермер уже влюбился в нее – тот самый случай любви с первого взгляда. Ее мольбы тронули его. На самом деле он и не собирался звонить шерифу – это была просто проверка. Она осталась в его доме, он выхаживал ее. Она тоже в него влюбилась. Они провели несколько счастливых месяцев на этой затерянной в глуши ферме, подобно Тристану и Изольде в лесу Моруа. Никто не знал, что Алисия находится там. Но конечно, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поиски шли все ближе, и агенты ФБР не раз навещали Куинси. Д. Б. Купера внесли в список самых разыскиваемых ФБР преступников, и этим делом занимались более двухсот агентов. Она не могла прятаться вечно.

К весне Алисия поправилась настолько, что была готова путешествовать самостоятельно. Она понимала, что если не покинет Куинси сейчас, то не сделает этого уже никогда. Написала ему записку с благодарностями, которую собиралась оставить на кухонном столе, чтобы избежать нелегкой сцены расставания. Однако, к ее удивлению, Куинси обо всем догадался. Он проснулся до восхода солнца, приготовил ей завтрак и даже наполнил рюкзак припасами, которых хватило бы на то, чтобы добраться до границы штата, не рискуя свободой. Он отдал ей те скудные сбережения, что у него были. А еще положил ей в рюкзак свою любимую книгу с дарственной надписью. Она уже отыскала способ получить новые документы и точно знала, что для этого нужно сделать. Оставив ферму, она направилась на соседнее большое кладбище в Пуйаллапе, нашла могилу девушки приблизительно одного с ней года рождения. И присвоила чужую личность.

– Очевидно, что Куинси нравились ее дерзость и отвага, – сказал Пендергаст. – Он даже восхищался ею как мятежницей, человеком вне закона, о чем свидетельствует посвящение: «Ты всегда будешь „тем великим социальным кочевником, рыщущим на задворках послушного, напуганного порядка“».

– Как вам удалось вытрясти из нее все это? – спросил Колдмун.

– Это сделал второй вопрос Алоизия, который окончательно разрушил ее защиту и заставил все рассказать: «Вы угнали самолет, чтобы похитить кейс с прибором?» Она ответила утвердительно.

Констанс на мгновение задумалась над этим, прежде чем продолжить.

– Под новым именем Фелисити Фрост она отправилась на Средний Запад. Шел тысяча девятьсот семьдесят второй год. В какой-то момент, уже после ухода с фермы, она научилась обращаться с прибором. Ее план, по крайней мере в кратком изложении, был таков: заработать достаточно денег, чтобы достичь независимости. Будущее могло подождать. Она научилась переносить прибор на минуту в будущее и приступила к умеренной и осторожной торговле акциями на Уолл-стрит. Приобретя некоторый опыт, она стала также торговать и опционами, способными приносить бо́льшую прибыль. Она не была алчной, но все же сумела накопить за год сумму, необходимую для того, чтобы выкупить из заклада ферму Куинси и оплатить последний год его обучения в Медицинской школе Вашингтонского университета… Анонимно, разумеется.

Колдмун не стал спрашивать, обменивались ли они какими-нибудь сообщениями – по взгляду доктора Куинси, жаждущего любой крупицы информации об этой женщине, все и так было ясно.

53

Прижимая камеру к самой решетке, Уэллстоун снимал на видео всю эту удручающую сцену: дымовые машины, надувательство с серебряной лозой, жульнические съемки бокс-камерой, указания Бэттса перед каждым дублем: «Делай так, не делай так». Уэллстоуна немного коробило их неуважение к смерти. Он обратил внимание на череп, лежавший на полу. Во имя всего святого, это же не какая-то бутафория, а чей-то отец или мать! Но он позаботится о том, чтобы это осквернение стало еще одним гвоздем в крышку гроба и окончательно похоронило репутацию Бэттса.