Путь меча

– Генкай, пожалуйста… Дядя прав. Чикара только выполнял требования закона. – Йоши говорил успокаивающим тоном, хотя его веер нервно колебался.

– Я не согласен, – резко вмешался Айтака. – Есть соображения повыше, чем правительственные распоряжения. Чикара обязан относиться с уважением и к храму Будды, и к семье женщины, которую он берет в жены. Он не имел права действовать без нашего разрешения.

– Брат, ты забыл: Чикара приобрел право требовать соблюдения имперских законов на своей земле раньше, чем мы с тобой появились на свет. – Йоши раздражался. Следовало предвидеть, что Айтака встанет на сторону Генкая. Этого следовало ожидать от человека, который во всем усматривал политический заговор против японского народа. Но почему Генкай такой несговорчивый? Хоть он и бонза, должен же он понимать, что непозволительно религию вмешивать в государственные дела. И почему уверенность Генкая в своей правоте вызывает у Йоши – его лучшего друга – ощущение вины? Он вдруг понял, почему дяде Фумио было трудно с Генкаем. Любому нормальному человеку было бы трудно иметь дело с таким религиозным фанатиком.

– Его подчиненные действовали бесчеловечно, и я так ему и скажу, – продолжал Генкай с вызывающим спокойствием, а Айтака кивал головой в знак одобрения.

– Генкай, хоть ты и бонза, ты говоришь точно несмышленыш. Ничего ты ему не скажешь, ради Нами и ради самого себя. – Йоши стиснул губы от раздражения, а его веер раскачивался очень быстро. Он набрал воздух и продолжал успокаивающим тоном: – Ради нашей старой дружбы, послушай меня. Только безумец способен нанести оскорбление князю.

Айтака неохотно согласился, что требуется осторожность. Вместе с Фумио и Йоши он постарался убедить Генкая избежать прямого столкновения. Наконец они добились обещания, что Генкай не предпримет никаких действий, пока он не обдумает возможных последствий; они были уверены, что, поразмыслив, Генкай поймет безрассудство прямого вызова.

Однако в душе Генкай решил открыто выступить против Чикары. Право и Будда были на его стороне, но лучше скрыть свои истинные намерения, чтобы избежать трений с родными.

Он так мало времени проводит со своей семьей! Айтаку он видел на прошлой неделе, но Йоши… три года? Так много с ним произошло, как будто целая жизнь прошла со времени последнего приезда Йоши. А Йоши! Как он изменился! Тогда был мальчишкой школьного возраста, а сейчас – красивый молодой придворный. Генкай заметил слишком нежную расцветку одежды Йоши и неизменный веер. Это – поверхностная перемена, а по существу, Генкай был уверен, это тот же податливый Йоши. Нехорошо, что он втягивает кузена в свои проблемы. Надо постараться как-то сгладить неприятное впечатление от встречи. Генкай отбросил монашескую манеру, ставшую обычной для него, и повел себя как в юности. Йоши свернул веер, и даже серьезный Айтака отставил обычную строгость. Вскоре они все смеялись, вспоминая детство, как будто они не покидали замок Окитсу. Придворная жизнь, Будда и князь Чикара были забыты. А они припоминали свои детские шалости. Князь Фумио удовлетворенно смотрел то на одного, то на другого. Это были мальчики, каких он помнил, – энергичные, мужественные и веселые. А не придворный, не возмутитель спокойствия, не амидист-бонза. Через час Фумио деликатно ушел, предоставив молодым людям возможность продолжать обмениваться воспоминаниями.

Йоши внешне был вполне счастлив, – приятно быть опять вместе с двоюродными братьями, – но сердце его окутывала нежная грусть. Тоска, стремление к простоте или нежная и теперь уже безнадежная любовь к Нами… каким бы ни было это чувство, оно наполняло его ощущением ненадежности и боязнью грядущего.

Глава 8

На следующий день князь Фумио рано встал и уехал верхом. Ему надо было многое обдумать, а думалось ему лучше всего в седле. Землистый запах навоза на дороге доставлял ему такое же удовольствие, какое Йоши накануне испытывал от запаха сосны и цветов. Сильный, честный человек, получивший дворянство за боевые заслуги, Фумио не обманывался относительно своих возможностей. Сорока семи лет, сильный и храбрый, как любой из его самураев, он, однако, не был способен решать вопросы, требующие дипломатии и такта. Как разрешить проблему Генкая? Его приемный сын зря расточал время, которое следовало посвятить почетной карьере на императорской службе… И ради чего? Ради мечты богомольца о будущем мире.

Фумио не мог поверить в искренность перемены, происшедшей в Генкае. Других этот внешний вид глубокой религиозности, может быть, убеждал, но Фумио казалось, что под одеянием монаха он все еще видит беззаботного мальчика.